"Морис Симашко. Маздак " - читать интересную книгу автора

Зашли два диперана и унесли книги. Перс встал и, сопровождаемый мар
Бар-Саумой, пошел во двор. У двери он обернулся.
-- Паган,--негромко сказал перс и вопрошающе посмотрел на Авраама.
Только когда вышли перс с епископом, он сообразил, в чем дело. Да,
конечно же "паган", а не "дех"! Термином "дех" нужно переводить селения, где
жили свободные римляне. А поселения рабов-чужеземцев персы называют "паган".
От них и к ромеям пришло слово "поганый"... Значит, все понимал перс, что
читал он по-латыни!..
Мар Бар-Саума вернулся и забегал по комнате. Маленькая тощая фигурка
его стремительно носилась из угла в угол, большая белая борода развевалась
на поворотах. Случилось что-то необычное.
Аврааму пришлось долго ждать на своем месте за столиком. Как всегда,
развернул он свиток клееной египетской бумаги, зачинил перо. А мар Бар-Саума
все метался.
-- Брат мой и господин!..--закричал вдруг епископ молодым звонким
голосом. Потом подбежал по очереди к каждому из трех окон, прикрыл их и
только после этого определил положенный письму верх. -- Епископу истинных
христиан Ктесифона мар Акакию от епископа Нисибина мар Бар-Саумы...
"Брат мой и господин!.. Умер Зенон, кесарь Рума, и грехи его предстанут
вместе с ним перед лицом господа. Никто из христиан на границе не знает еще
об этом..."
Мар Бар-Саума сделал предостерегающий знак и опустил голову. Теперь
голос его звучал размеренно и глухо. Перо успевало за ним...
"Глад, и мор, и всеобщее недовольство в стране арийцев. Разве не
говорит опыт церкви, какой путь избирают великие из персов, чтобы отвести от
себя остервенение черни. Не с того ли начиналось истребление христиан
полтораста лет назад при Шапуре или гонения при вазирге Михр-Нарсе?
Неспокойны истинно верующие христиане здесь, в городе, на границе.
Много может пообещать им коварно-душный в своем благочестии Анастасий,
который, как знают все, станет новым кесарем. Забудут они кровь и пожарища
Эдессы, отдадутся под десницу Константинополя. А тогда война будет за
Нисибин. И одинаково, кто втопчет нас в прах: слоны царя царей или
македонская конница кесаря. Меж львом рыкающим и клыкастым тигром мы здесь.
Война десятерицею проходится по сиротам и гонимым. Больше других им нужен
мир.
Пусть же братья наши в Ктесифоне найдут путь к сердцу царя царей, чтобы
не наложил он сейчас двойной сбор на христиан границы. Ибо не даст ему новый
кесарь положенного золота, и захочется стричь царю царей уже стриженных
овец. Как чистейшая Эсфирь в древности просветлила ум владыки персов и
спасла народ божий от наговоров и казней, так действуйте и вы. И пусть
сгладятся все споры и обиды между нами. Кому, как не гонимым, быть
братьями..."
Темно уже было за окнами. Лампад не зажигали. Епископ сидел на своем
табурете, скорчившись и закрыв глаза. Все белее становилась его борода.
"...Я написал тебе это письмо, мой брат и господин, в весеннем месяце
нисан, в год 491 от рождения Спасителя, в год 803 царства Александра, сына
Филиппа Македонского, в год 4 Кавада, царя персов..."
Ночь и день потом смешались в неестественный, без конца и начала сон.
Не помнит, ехал он на осле или шел пешком в черных улицах. Сторож Матвей вел
у ворот тихий ночной разговор со старым Хильдемундом...