"Морис Симашко. Маздак " - читать интересную книгу автора

Из-за Тыквы получилось все. Авраам ткнулся в свою дверь, но она не
подавалась. Шевеление и разговор были за ней. Потом рука Тыквы втащила его
внутрь. Рабыня Пула сидела на лежанке, и хитон был распоясан на ней...
Лампада горела в углу. Тыква взял кувшин с табурета и налил ему полную
кварту. Пула захохотала, и Авраам тогда выпил всю кварту. Сладким и
прохладным было то, что он пил, только заколотилось сердце. С испугом
подумал Авраам, что это -- вино. Рабыня протянула руки, повлекла его к
себе...
Он упирался, чтобы не коснуться оголенной ее шеи. И вдруг упруго
рщутилось необычное под хитоном, куда попала рука. Дернулся он, но влажные
сильные губы захватили весь его рот. Белая горячая плоть вырвалась из-под
хитона, мягко ударилась ему в щеку. Запахло травой из крепости...
Голые руки с силой толкнули его. Она засмеялась и медленно заправила
грудь под хитон. Тыква налил ему, и Авраам снова выпил, не ощущая вкуса. Она
тоже пила и хохотала, сводя каждый раз расползающийся хитон на груди...
Еще пили... Тыква вывел его в коридор, что-то шептал в ухо. Потом
Авраам сидел под дверью и слушал, как они возились в комнате. Рабыня мерно,
мучительно вскрикивала, смеялась и плакала почему-то...
Авраам встал, но черный коридор упал на него. Ударяясь о стены, добежал
он до серого проема, вывалился. Жесткий бурьян ухватили руки, тело
выворачивалось от мерзости...
Лицом на невидимой земле лежал Авраам. Песчинки кололи кожу, но это не
имело значения. Черная пустота была, и сам он был этой пустотой. Толчок и
яркий свет извлекли его в мир. Почему-то теперь он опять сидел у своей
двери, привалившись головой. Наставник Пи-нехас с фонарем стоял над ним и
мар Бобовай в наброшенной на плечи хламиде. Сзади пялился сторож Матвей...
Что-то закричал Пинехас и ухватил рабыню за хитон, когда открылась
дверь. В памяти осталась голая рука ее, мелькнувшая к лицу наставника.
Фонарь грохнулся...
Снова горел огонь. Сторож Матвей смачивал водой тряпку, лепил к
заплывшему глазу наставника Пинехаса. Мар Бобовай ругался и тряс поясом от
женского хитона. Тыква только вертел головой...
Тошнота опять подступила к горлу, и Авраам бегал через черный двор на
клоаку, сгибался там, дрожа и отирая липкий пот. Мутно качалась наползавшая
из-за стены луна. Ночь была вечной...
Авраам проснулся и долго лежал с открытыми глазами. Потом он одевался,
а мар Бобовай нетерпеливо подергивал большой деревянный крест под бородой. И
два наставника ждали...
Двор разверзся солнечной ямой. А на дне ее упирались в землю дубовые
козлы с веревками для удержания рук. Лишь когда ректор мар Нарсей громко
призвал мысли всех к избранному богом сыну человеческому, он
испуганно оглянулся. На него смотрели все одним безглазым лицом...
Нет, не про Авраама это было... Патлы зачесывает наперекор правилам. В
кабаках языческих вино поглощает. Вползанием в дома пробавляется, отнюдь не
писанием, чтением и толкованием. Блудницу в крепость слова божия, в самую
келью свою приволок. Как овцу лишайную из стада, изгнать из стен школьных,
из города богоспасаемого Нисибина, приют давшего...
Все это про Тыкву. А про кого еще читал мар Нарсей?.. В лакании
соучаствовал. Измарался, скоту уподобившись...
И вдруг все увидел Авраам. Полукружиями поднимались скамьи, как в