"Морис Симашко. Гу-га" - читать интересную книгу автора

Я опять смотрю в белое лицо, вижу метку у рта и вдруг узнаю его. Это же
Чурилин, из уголовных, который укорял нас маслом, когда мы били Сироту. И
Сирота стоит тут же, как-то странно опустив руки и вытянув длинную шею. В
глазах у него недоумение, большой покатый нос виснет книзу.
- Почему пошел? Встал, понимаешь, и пошел. Два шага прошел - и все,
мина тут!
Саралидзе говорит теперь с жалобной ноткой в голосе.
- Где другой? - спрашивает капитан Правоторов.
- Не достанешь, товарищ капитан. Только потянули, а там опять как
ахнет, - объясняет Глущак из третьего взвода. - Да тот у нас убитый"
- Как это с ним?
- Да тоже встал и побежал. Сумасшедший вроде. Бежит и стреляет" Из
танкового училища он вместе со мной.
Я опускаю голову. Мне понятно, как это вдруг может получиться. И
капитан ничего больше не спрашивает, тоже, наверно, знает. Он отходит от
раненого и говорит нам:
- Давайте, пока еще темно"
Мы с Шуркой Бочковым подходим, беремся за полы шинели. Даньковец,
который стоял, все время покуривая, берется вместе с Саралидзе спереди.
- Не так, вы споднизу руками держите! - говорит он нам каким-то вдруг
тихим голрсом. Мы с Шуркой послушно сводим руки под шинелью, и оторванная
нога у Чурилина теперь лежит вровень с телом. Он все не приходит в сознание.
Идем, пригибаясь, в рассветной полутьме. Я все боюсь, чтобы не
оторвался лоскут, на котором держится нога у раненого. Холодный туман
закрывает все вокруг. Глухо стучат очереди, и мы вместе с раненым приникаем
к мокрой земле. Это где-то в стороне, и мы двигаемся дальше. Небольшая
ложбина, поросшая кустами, уходит кверху, туда, где сидят эти, в суконных
гимнастерках. Даньковец уже поднимается в рост, чтобы что-то сказать, вдруг
громко, в упор стучит оттуда автомат. Мы падаем вместе с тем, которого
несем. Автоматные очереди уже слышатся с разных сторон, затем гулко и долго
бьет пулемет.
Когда все смолкает, мы долго еще продолжаем лежать. Потом Даньковец
приподнимает голову, говорит негромко:
- Эй, кацо!
Снова короткая очередь и голос:
- Кто идет?
- Из роты, позови лейтенанта!
Сверху молчат. Теперь я различаю наверху бруствер, ветки маскировки.
Это тот самый лаз, через который все мы позавчера выходили сюда, в болото.
- Кацо! - зовет Даньковец.
- Что там? - отвечает уже другой, уверенный голос.
- Раненый здесь.
Даньковец поднимается с земли, и мы встаем за ним. Тот же голос наверху
командует:
- Шепитько, Рахманов, принять раненого!
Ветки раздвигаются, упираясь сапогами в мокрую землю, к нам сходят
сержант и два солдата в новых шинелях. Сверху стоит лейтенант в накидке от
дождя и фуражке с околышем. Сержант расстегивает шинель, прячет в карман
гимнастерки личный знак Чурилина. Солдаты берут раненого и тащат наверх.
- Эй, лейтенант"- Даньковец стоит внизу, отставив ногу. - Скажи ему,