"Морис Симашко. Гу-га" - читать интересную книгу автора

себе кучей, пыльные, усталые. Садимся во дворе у стены, вытянув ноги, ждем
ужина. За забором, в полку лихими голосами поют:
Знает Сталин-отец,
Знает Родина-мать,
Что советский боец
Не привык отступать.
На третий день нас ведут в санпропускник, на форму восемь. За два дня
прибыли еще человек пятьдесят, так что стало четыре взвода. Сидим голые
после бани, ждем обмундирование с пропарки. Военным оставляют прежнее: на
складе не хватает "б/у"{16}, особенно обуви. Мы получаем свое, еще горячее
от пара обмундирование, а тюремные сидят, мотают старые выцветшие обмотки.
Подхожу к Сироте, смотрю, как он это делает. Он втягивает голову в
плечи, нагибается ниже.
- Не так" Слышишь, Сирота, ногу разотрешь.
Он и портянку не может мотать. Объясняю ему:
- Под палец угол закладывай. И тяни крепче, понял?
- Я вот" уже" видите"
Искательное захлебывание в его голосе. И страх в глазах. Мне становится
противно до тошноты. Встречаю спокойный взгляд Иванова. Как-то непонятно он
улыбается: то ли с насмешкой, то ли с грустью. Вроде бы всех жалея.
Всем нам раздают одинаковые пояса: брезентовые, с проволочной пряжкой.
И парусиновые подсумки к ним.
- Вот и хомут правильный! - говорит Кудрявцев, пробивая гвоздем дыру в
брезенте.
Почему-то забеспокоился, начинает громко причитать Бухгалтер.
Оказывается, он спрятал под подоконником деньги, теперь их нет.
Еще кто-то кричит, что обокрали. Уголовные молчат, будто их не
касается. Смотрю на Иванова. Тот отрицательно чуть качнул головой. Да,
мылись мы все вместе и выходили сразу.
- Они тут специально щели готовят, - Кудрявцев показывает на дыру под
окном. - Для дураков.
Вольнонаемные при санпропускнике заходят и выходят с охапками одежды.
Иди узнай, кто из них это сделал.
Вечером переписываю в канцелярии сведения на взвод и слышу, как капитан
Правоторов посылает за Ивановым. Тот приходит, становится перед столом,
сложив за спиной руки. Капитан молчит, думает о чем-то. Потом спрашивает
своим бесцветным голосом:
- Чего же ты не ешь, Иванов" Не обедаешь, не ужинаешь?
Иванов смотрит на капитана как будто виноватым взглядом.
- У нас голодуха не положена, сам понимаешь.
Иванов пожимает плечом, потом говорит вдруг совсем отчаянным голосом:
- Мне в Ташкент на один день нужно!
Капитан опять молчит, потом достает из шкафа фляжку, наливает из нее в
стакан:
- Выпей.
Голос у капитана Правоторова все такой же тусклый, без всякого
выражения. Мы знаем уже, что у него восемь орденов. В четвертый раз
приезжает он сюда за пополнением.
Иванов выпивает водку. Капитан наливает себе и тоже пьет. К вечеру он
всегда на хорошем взводе и лицо его с мешками у глаз делается темным. Кто