"Клиффорд Саймак. Почти как люди." - читать интересную книгу автора

сторон круг света под лампой.
Что делает человек, столкнувшись с невероятными и в то же время
совершенно очевидными фактами? - спросил я себя. Ведь то, что я здесь
обнаружил, несомненно, существовало: можно вообразить или, скажем, неверно
истолковать что-нибудь одно, но все вместе никак не могло быть игрой моего
воображения.
Я выключил лампу, и тьма, сомкнувшись, окутала комнату. Не снимая
руки с выключателя, я замер и прислушался, но не услышал ни звука.
Я на цыпочках стал пробираться между столами к двери, и с каждым
шагом во мне рос ужас перед какой-то неведомой опасностью - пусть
воображаемой, но все равно страшной и неотвратимой. Возможно, этот ужас
породила мысль о том, что здесь непременно должна была таиться какая-то
опасность, что все найденное мною тщательно скрывалось и что по логике
вещей здесь обязательно должно было быть какое-то защитное устройство.
Я вышел в коридор и, прикрыв за собой дверь в контору, с минуту
постоял, прислонившись к стене. Коридор тонул во мраке. Свет горел только
на лестнице, да в окна проникал слабый отблеск уличных огней.
Ни шороха, ни единого признака жизни. С улицы доносились приглушенные
расстоянием гудки автомашин, скрип тормозов и веселый женский смех.
И вдруг по какой-то непонятной причине я почувствовал, что для меня
очень важно выйти из здания никем не замеченным. Как будто это была игра,
невероятно важная игра, в которой на карту было поставлено так много, что
я не мог рисковать выигрышем, попавшись кому-нибудь на глаза.
Я прокрался по коридору и уже почти достиг лестницы, как вдруг
почувствовал за собой погоню.
"Почувствовал" - это, пожалуй, не то слово. Потому что это было не
ощущение, а уверенность. Не было ни шороха, ни движения, ни мелькнувшей
тени - ничего, что могло бы меня предостеречь, - только этот прозвеневший
в моем мозгу необъяснимый сигнал тревоги.
Обезумев от ужаса, я стремительно обернулся и увидел, что на меня
мчится с огромной скоростью и совершенно бесшумно, словно по воздуху,
нечто черное, человекоподобное.
Я обернулся так внезапно и резко, что по инерции меня отбросило к
стене, и фигура проскочила мимо, но тут же, молниеносно развернувшись,
снова ринулась на меня. На фоне слабо освещенной лестничной клетки
обозначились контуры массивного тела, и передо мной мелькнуло бледное
пятно лица. Я инстинктивно выбросил вперед кулак, целясь в это
единственное на черном силуэте светлое пятно. Когда мой кулак вмазал в эту
бледность, что-то чмокнуло, и от удара у меня заныли костяшки пальцев.
Человек - если это был человек - отшатнулся, отступил назад, а я
снова размахнулся, и снова раздался глухой, чмокающий звук.
Человек уже не пятился, а откидывался назад, упершись поясницей в
железные перила лестничной площадки, откидывался всем корпусом, и через
мгновение, раскинув руки, он уже летел в зияющую пропасть, на дне которой
белели мраморные ступени.
Его лицо на миг попало в полосу света, и я успел заметить широко,
словно для крика, разинутый рот, но крика не было. Потом он исчез, и до
меня донесся тяжелый удар - пролетев футов двенадцать, он рухнул на
ступени нижнего марша лестницы.
В тот момент, когда я неожиданно столкнулся с этим человеком, меня