"Роберт Силверберг. Талант" - читать интересную книгу автора

- Вы очень разносторонний человек, мистер Карпентер.
Музыкант, композитор, поэт, художник - вы владеете всеми
видами искусства.
- Э... да, - ответил Карпентер с легким раздражением. -
Здесь это вовсе не является чем-то необычным. Наоборот,
обыденным. Мы гордимся своими художественными дарованиями.
Мы все поэты, мистер Вилар. Все художники, все музыканты,
все композиторы.
- А я ограничен всего лишь одной способностью, не так ли?
Я всего-навсего поэт.
Вилара впервые в жизни охватило чувство собственной
ущербности. Собственное несовершенство он сознавал и прежде
- в сравнении с Мильтоном или Эсхиллом, Йетсом или
Шекспиром, когда тщился превзойти их. Но между
несовершенством и ущербностью есть некоторая разница.
Сейчас он ощущал свою несостоятельность не как поэт, а как
личность. Для такого самолюбивого человека, как Вилар, это
было мучительно.
Он поднял взгляд на старика Карпентера.
- С вашего позволения, я уйду, - сказал он, голос его был
странно грубым и раздраженным.
Придя к себе в домик, Вилар с горечью взглянул на лист
бумаги и прочел свои строки:

Обманчивые тени дня стоят
Меж каждым из людей и остальными,
И каждый мучается этим, но...

На этом стихи обрывались. Они были только что сложены -
вернее, так ему казалось поначалу. А пять минут спустя он
вспомнил: это строки стихотворения, которое было написано в
юности и заслуженно предано огню.
Где его техника, его хваленое чувство гласных, его
замысловатые ритмы и тонкие словесные противопоставления?
Он печально взглянул на невнятицу, продиктованную отупевшим
от страха мозгом, и с презрением смахнул лист на пол.
Неужели я утратил свой талант?
Леденящий вопрос, от него съежилась душа, но за ним тут
же последовал другой, еще более убийственный: А был ли у
меня талант?
Однако на этот вопрос ответить было легко. На полке
стоял томик в синей обложке, вот здесь...
Книга исчезла.
Вилар уставился на пустое место шириной в четверть дюйма.
Книгу кто-то взял. Очевидно, кто-то из Карпентеров
заинтересовался его поэзией.
Что ж, не беда, - подумал он. - Все стихи я помню
наизусть.
Чтобы убедить себя в этом, он прочел по памяти "Яблоки
Идана", одно из самых длинных стихотворений и, на его