"Роберт Сильверберг. Книга Черепов" - читать интересную книгу автора

все, прощай. Были у меня две бабушки и два деда, как и у тебя, четверо их
было, и они умерли, раз-два-три-четыре, одеревеневшие лица, надгробные камни
в пыли. Но почему? Почему? Я так много хочу увидеть, Лу-Энн! Африку и Азию,
Южный полюс и Марс, все планеты и Альфу Центавра! Я хочу увидеть восход
солнца в тот день, когда начнется двадцать первый век, и двадцать второй
тоже. Я жаден? Да, я ненасытен. Сейчас я все это имею. У меня все это есть.
Я обречен все это потерять, как и любой другой, и я отказываюсь сдаваться. И
вот я еду на запад, а утреннее солнце светит мне в спину, рядом со мной
сопит Тимоти, сзади сочиняет стихи Нед, а Эли грустит о той девице, которую
Тимоти не дал ему взять с собой. Я думаю обо всем атом для тебя, Лу-Энн, я
думаю обо всем, чего не смог тебе объяснить. " Медитация Оливера Маршалла о
смерти. Скоро мы будем в Аризоне. Там мы переживем разочарование и
расстанемся с иллюзиями, выпьем пива и скажем друг ДРУУ, что вся эта затея с
самого начала не стоила ни цента, а потом снова поедем на восток, чтобы
возобновить процесс умирания. Но, может быть, и нет, Лу-Энн, может быть.
Шанс есть. Есть самый крошечный, ничтожный шансик на то, что книга Эли
правдива. Есть шанс.


9. НЕД


"Сегодня мы проехали четыреста, пятьсот или шестьсот миль и с самого
утра не проронили почти ни слова. Напряженность по разным поводам сковывает
нас и разделяет. Эли злится на Тимоти; я тоже зол на Тимоти; Тимоти
раздражен поведением Эли и моим; Оливеру надоели мы все. Эли сердит на
Тимоти, потому что тот не позволил ему взять с собой ту маленькую темненькую
девчушку, которую он подцепил вчера вечером. Я сочувствую Эли: я знаю,
насколько ему трудно найти симпатичную женщину и какие муки он должен был
испытывать при расставании с ней. И все же Тимоти прав: нечего было и думать
о том, чтобы взять ее. У меня тоже зуб на Тимоти за то, что он вмешался в
мою личную жизнь вчера в баре: он вполне мог позволить мне пойти с тем
парнем к нему в берлогу и забрать меня оттуда утром. Но нет, Тимоти боялся,
что меня ночью забьют до смерти - сам знаешь, Нед, как это бывает, ведь
голубых всегда пришибают рано или поздно, - и поэтому не пожелал выпустить
меня из поля зрения. Какое ему дело до того, что меня забьют во время моих
грязных утех? Это разрушило бы мандалу, вот в чем дело. Конструкция о
четырех углах - священный диамант. Трое не могут предстать перед Хранителями
Черепов: я - необходимый четвертый. Итак, Тимоти, который очень ясно дает
понять, что едва ли верит в миф про Дом Черепов, тем не менее исполнен
решимости пригнать к святилищу всю компанию в полном составе. Мне по нраву
его решимость: есть в этом подходящие резонансы в противофазах,
соответствующий круг взаимоотталкивающихся абсурдов. Затея это полоумная,
говорит Тимоти, но я собираюсь довести ее до конца, и вы, ребята, черт бы
вас побрал, тоже дойдете до конца!
Были в это утро и другие причины для напряженности. Тимоти угрюм и
отстранен. Предполагаю, из-за того, что ему неприятна роль "покровителя" или
"классного руководителя", в которой ему пришлось выступать вчера вечером, и
обижается на то, что мы ему навязали эту роль. (Наверняка он считает, мы это
сделали преднамеренно.) Вдобавок, я подозреваю, Тимоти подсознательно