"Роберт Сильверберг. Книга Черепов" - читать интересную книгу автора

случившееся с Бетховеном и Иисусом. Я лучше знаю смерть, Лу-Энн. Каждую ночь
я вижу ухмыляющийся череп. И мне приходится сражаться с ним. Мне приходится
плевать на него. А Эли вдруг подходит ко мне и говорит: я, мол, знаю, где ты
можешь избавиться от смерти, Оливер, это где-то в Аризоне. Стоит только
посетить Братство и сыграть в их маленькую игру, и они освободят тебя от
огненного колеса. Не надо опускаться в могилу, не надо предаваться тлению.
Они могут выдернуть жало смерти. Могу ли я упустить такой шанс?
Смерть, Лу-Энн. Попробуй представить смерть Лу-Энн Чемберс, скажем, в
четверг утром на следующей неделе. Не через десять лет, а на следующей
неделе. Идешь ты по Элм-стрит в гости к бабушке с дедушкой, как вдруг
какая-то машина теряет управление, вроде той, с беднягами пуэрториканцами,
что вчера, и... нет, беру свои слова обратно. Не думаю, что даже Братство
способно уберечь от случайной смерти, от насильственной смерти: какими бы
средствами они ни пользовались, чудес они не делают - лишь замедляют
физическое разложение. Начнем сначала, Лу-Энн. Идешь ты по Элм-стрит в гости
к старикам, как вдруг у тебя в виске самым неожиданным образом лопается
кровеносный сосуд. Кровоизлияние в мозг. Почему бы и нет? Иногда, насколько
я знаю, такое случается и в девятнадцать лет. Кровь пузырится у тебя в
черепе, коленки подкашиваются, и ты падаешь на тротуар, извиваясь и суча
ножками. Ты понимаешь, что с тобой что-то происходит, но не можешь даже
вскрикнуть и секунд через десять умираешь. Ты вычеркнута из Вселенной,
Лу-Энн. Нет, Вселенная вычеркнута из тебя. Теперь забудь о том, что
произойдет с твоим телом, о червях в твоих внутренностях, о том, что твои
хорошенькие голубые глазки превратятся в навоз, а просто подумай о том, что
ты потеряла. Ты потеряла все: закаты и восходы, аромат дымящейся отбивной,
ощущение кашемирового свитера, прикосновения моих губ к твоим маленьким
твердым соскам, что тебе так нравится. Ты потеряла Великий Каньон и
Шекспира, Лондон и Париж, шампанское и венчание в громадной церкви, Пола
Маккартни и Питера Фонду, Миссисипи и луну со звездами. У тебя никогда не
будет детей, и никогда тебе не отведать настоящей икры, потому что ты умерла
на тротуаре, и жизненные соки в тебе начинают закисать. Почему должно быть
так, Лу-Энн? Почему мы должны сначала прийти в этот чудесный мир, а потом
вдруг лишиться всего этого? По воле Божьей? Нет, Лу-Энн, Бог есть любовь, и
Бог не стал бы допускать по отношению к нам такой жестокости, а отсюда
следует, что Бога нет, а есть только смерть... Смерть, которую мы должны
отвергнуть. В девятнадцать лет умирает не каждый? Это правда, Лу-Энн. Здесь
я сыграл краплеными картами. А что если ты все-таки протянешь десять лет,
да, и у тебя будет и венчание в церкви, будут и дети, ты увидишь Париж и
Токио, ты попробуешь шампанское и икру, а на Рождество полетишь на Луну со
своим супругом, состоятельным врачом? А потом к тебе придет Смерть и скажет:
ладненько, путешествие было неплохим - не правда ли, детка? - только теперь
оно закончилось. Хоп, и у тебя рак матки, гниют яичники, как это нередко
бывает у женщин, скоро начинаются метастазы, и ты гниешь, превращаешься в
кучу разлагающегося мяса в больнице какого-нибудь графства. Неужели
осознание того, что ты сорок или пятьдесят лет прожила на полную катушку,
усилит твое желание уйти навсегда? Разве шутка не становится еще горше
оттого, что тебе лишь показали, насколько жизнь может быть хороша, а потом
взяли и перерезали ниточку? Нет, Лу-Энн, ты никогда не задумывалась над
такими вещами, а я думал. И я говорю тебе: чем дольше ты живешь, тем больше
тебе хочется жить. Если, конечно, тебя не мучает боль, если ты не