"Дэниел Сильва. Убийство в Вене ("Габриель Аллон" #4)" - читать интересную книгу автора

ресторана был телевизор, и все время, пока они обедали, они смотрели, как
иракские ракеты сыпались на Тель-Авив. Лее не терпится поскорее вернуться
домой и позвонить матери. Она торопит Габриеля, чтобы тот не осматривал, как
всегда, дно автомобиля. "Да ну же, Габриель, поторапливайся. Я хочу
поговорить с мамой. Я хочу услышать ее голос". Он распрямляется,
пристегивает Дани к его креслицу и целует Лею. Даже сейчас он все еще
чувствует вкус оливок на ее губах. Он поворачивается и идет назад к собору,
где в качестве крыши восстанавливает запрестольный образ, на котором
запечатлены мученичества святого Штефана. Лея поворачивает ключ в замке.
Мотор медлит включаться. Габриель стремительно поворачивается и кричит,
чтобы она не включала мотор, но Лея не видит его, так как смотровое стекло
запорошено снегом. Она снова поворачивает ключ, и Габриель взлетает в
воздух...
Он подождал, пока картины, полные огня и крови, не поглотит тьма, тогда
сказал Кьяре то, что она хотела услышать. Когда он вернется из Вены, он
поедет навестить Лею в больнице и скажет ей, что полюбил другую женщину.
Лицо Кьяры потемнело.
- Я бы хотела, чтобы ты нашел другой путь.
- Я должен сказать ей правду, - сказал Габриель. - Меньшего она не
заслуживает.
- А она поймет?
Габриель передернул плечами. У Леи была психопатическая депрессия.
Врачи Леи считали, что в ее памяти, словно видеокассета, все время
проигрывается взрыв. И не остается места для впечатлений или звуков
реального мира. Габриеля часто интересовало, каким он запечатлелся Лее в тот
вечер. Видела ли она, как он удалялся в направлении шпиля собора,
почувствовала ли, когда он вытаскивал ее обгоревшее тело из огня? Он был
уверен только в одном. Лея не желала с ним разговаривать. Она не сказала ему
ни единого слова в течение тринадцати лет.
- Это нужно мне, - сказал он. - Я должен произнести эти слова. Я должен
сказать ей правду про тебя. Мне нечего стыдиться, и я, безусловно, не
стыжусь тебя.
Кьяра выпустила из рук одеяло и горячо поцеловала его. Габриель
почувствовал, как напряглось ее тело, а в дыхании появился привкус желания.
Потом он лежал рядом с ней и гладил ее волосы. Он не мог заснуть - не мог в
эту ночь накануне возвращения в Вену. Но было тут и еще кое-что. У него было
такое чувство, будто он только что совершил предательство. Будто он только
что был в женщине, принадлежащей другому мужчине. Тут он понял, что мысленно
уже стал Гидеоном Арговым. И Кьяра на секунду показалась ему чужой.

4

Вена
- Прошу паспорт.
Габриель положил его на стойку эмблемой вниз. Офицер устало посмотрел
на потертую обложку и перелистал странички, пока не дошел до визы. И
поставив еще один штамп - с более чем нужной силой, подумал Габриель, -
вручил паспорт Габриелю. Тот сунул паспорт в карман и пошел по сверкающему
залу прилетов, таща за собой чемодан на колесиках.
На улице он встал в очередь на такси. Было черным-черно и страшно