"Дэниел Сильва. Убийца по прозвищу Англичанин" - читать интересную книгу автора

"Конечно, но я расстроен не потому, что это случилось со спортсменами
или на Олимпийских играх".
"Так что возмущение у тебя не прошло".
"Против кого?"
"Против палестинцев. Против террористов Черного сентября, которые
разгуливают по свету с руками, обагренными кровью твоего народа".
"Я никогда ничем не возмущаюсь".
И хотя Габриель в то время этого не понял, сказанная им фраза скрепила
его связь с Шамроном, и обольщение началось.
"Ты владеешь языками, да?"
"Несколькими".
"Несколькими?"
"Моим родителям не нравился иврит, поэтому они говорили на европейских
языках".
"На каких же?"
"Ведь вы это уже знаете. Вы все обо мне знаете. Не играйте со мной".
А Шамрон решил сыграть и вытащить рыбку. Голда велела Шамрону
"отправить мальчиков", чтобы уничтожить мерзавцев из Черного сентября,
осуществивших эту кровавую баню. Операция должна была называться "Гнев
Господень". И это не восстановление справедливости, сказал Шамрон. Это око
за око. Это просто чистая месть.
"Извините, но меня это не интересует".
"Не интересует? Да знаешь ли ты, сколько ребят в этой стране отдали бы
все на свете, чтобы стать частью команды?"
"Ну так и обращайтесь к ним".
"Я не хочу их. Я хочу тебя".
"Почему именно меня?"
"Потому что ты человек одаренный. Ты знаешь языки. У тебя светлая
голова. Ты не пьешь и не куришь гашиш. Ты не псих, который станет поступать
необдуманно".
"А также потому, что ты обладаешь хладнокровием киллера", - подумал
Шамрон, однако тогда не сказал этого Габриелю. Вместо этого он рассказал ему
про молодого офицера разведки, которого выбрали для выполнения спецзадания
потому, что у него был дар: необычайно мощный - для такого маленького
мужчины - захват. Рассказал про то, как ночью в пригороде Буэнос-Айреса этот
молодой офицер разведки увидел человека, стоявшего на автобусной остановке.
"И дожидавшегося автобуса, как обычный человек, Габриель. Обычный жалкий
маленький человечек". И как тот молодой офицер разведки выскочил из машины и
схватил мужчину за горло и как сидел на нем, пока не отъехал автобус,
чувствуя в его дыхании запах страха. Такой же запах, что исходил от евреев,
когда этот жалкий маленький человечек отправлял их в газовые камеры. И
рассказ сработал - Шамрон знал, что так оно и будет. Потому что Габриель был
единственным сыном своих родителей, выживших в Аушвице, и их шрамы были его
шрамами.
Габриель вдруг почувствовал, что очень устал. Столько лет, столько
убийств, а теперь он впервые сидит за решеткой за убийство, которого не
совершал. "Тебя не поймают! - было одиннадцатой заповедью Шамрона. - Ты все
сделаешь, чтобы избежать ареста! И если понадобится, прольешь кровь
невинных!" "Нет, - думал Габриель. - Кровь невинных ты проливать не будешь".
Он крепко зажмурился и постарался заснуть, но ничего не получалось: