"Дэниел Сильва. Убийца по прозвищу Англичанин" - читать интересную книгу автора

Цюрих

Где-то после полуночи Габриеля перевели из комнаты допросов в камеру в
соседнем крыле здания. Камера была маленькая и по-учрежденчески серая, с
голым матрацем на стальной раме и ржавым туалетом, в котором непрерывно
текла вода. Наверху единственная электрическая лампочка жужжала в сетчатой
клетке. Нетронутый Габриелем ужин - толстая свиная сосиска, немного увядшей
зелени и горка жирного картофеля - стоял на полу рядом с дверью, как
недоеденная еда, поданная в номер гостиницы. Габриель решил, что это
Петерсон в качестве своеобразной шутки придумал дать ему свиную сосиску.
Он попытался представить себе, что - как он знал - происходило за этими
стенами. Петерсон связался с вышестоящим начальством, тот связался с
министерством иностранных дел. К данному времени весть об его аресте, по
всей вероятности, уже достигла Тель-Авива. Премьер-министр помертвел. У него
и так достаточно проблем: Западный Берег пылает, мирный процесс развалился,
созданная им хрупкая коалиция рассыпалась. Последнее, что ему нужно, - это
kidon,[3] даже бывший kidon, сидящий за решеткой в Швейцарии, еще один
скандал со службой, который вот-вот появится на первых полосах газет мира.
Так что сегодня вечером свет, безусловно, упорно горит в безымянном
конторском здании на бульваре Царя Саула в Тель-Авиве. А Шамрон? Дошел ли
зов до его крепости на озере в Тиберии? Он там или не там в эти дни? С
Шамроном никогда ничего не известно. Три или четыре раза его уже вытаскивали
из сомнительной отставки, призывали справиться с тем или иным кризисом,
вытаскивали участвовать в какой-нибудь сомнительной консультативной группе
или выступить с мудрым суждением в якобы независимой комиссии, занимающейся
выявлением фактов. Не так давно его назначили временным начальником Службы -
он занимал этот пост, когда впервые был отправлен в отставку в иудейскую
пустыню. Применительно к Шамрону слово временно может означать сто дней или
сто лет. По происхождению он был поляк, но бедуин по растяжимому
представлению о времени. Габриель был kidon Шамрона. И Шамрон возьмется
выручать его независимо от того, в отставке он или нет.
Старик... Он всегда был Стариком - даже в краткий период зрелого
возраста. "Где Старик? Кто-нибудь видел Старика? Удрал в горы! Старик идет
сюда!" А теперь он и в самом деле стал стариком, но перед мысленным взором
Габриеля он возникал всегда грозной маленькой фигуркой - таким Габриель
увидел его в сентябре 1972 года в перерыве между занятиями в Бетсалеле.
Железный человек. Когда он шел, казалось, слышалось позвякивание. Шамрон все
знал про Габриеля. Что вырос он в земледельческом кибуце в долине Иезрил и
страстно ненавидел занятие сельским хозяйством. Что был этаким одиноким
волком, хотя к тому времени уже был женат на студентке по имени Леа Савир,
изучавшей, как и он, искусство. Что у его матери хватило сил выжить в
Аушвице, но она не смогла справиться с раком, сожравшим ее тело; что его
отец тоже выжил в Аушвице, но не сумел уберечься от снаряда египетской
артиллерии, разорвавшего его на куски в Синае. Из записей о военной службе
Габриеля Шамрон знал, что он владел оружием так же хорошо, как и кистью.
"Ты смотришь "Новости"?"
"Я рисую".
"Ты слышал про Мюнхен? Знаешь, что там произошло с нашими ребятами?"
"Да, слышал".
"Тебя это не расстроило?"