"Роберт Сильверберг, Харлан Эллисон. Песенка, которую пел зомби " - читать интересную книгу автора

зеркало. Он выглядел старым и уставшим. Никогда не меняющееся лицо
сейчас изменилось. В глазах была пустота. В них не было сияния, не
было глубины. Пустое небо.
- Кто вы? - тихо спросил он. - Как вы здесь оказались?
- Давайте, заявляйте на меня. Пусть меня арестуют, меня это не
беспокоит. Кто-то же должен сказать. Вы ведете себя постыдно!
Притворяетесь, что делаете музыку... разве вы не видите, как это
страшно! Исполнитель - это всегда интерпретатор, а не просто машина
для извлечения звуков. Не мне это вам говорить. Интерпретатор. Артист.
Где сейчас ваше искусство? Неужели можно всегда слепо следовать
партитуре? Разве вы растете от выступления к выступлению?
Вдруг он почувствовал, что она ему очень нравится. Несмотря на ее
прямолинейность, несмотря на то, что она надавала ему пощечин.
- Вы тоже играете?
Она пропустила его слова мимо ушей.
- На чем? - и тут же улыбнулся. - Конечно же, на ультрацимбало.
И, верно, играете хорошо.
- Лучше, чем вы. Светлее, чище, глубже. Ох, господи, что я
натворила! Я, наверно, _отвратительна_ вам.
- Как я могу расти? - мягко спросил он. - Разве мертвецы растут?
В ответ она разразилась громкими тирадами, словно совершенно не
слышала его. Она снова и снова повторяла, как он презренен, что его
величие - отвратительнейший подлог. Вдруг она остановилась на середине
фразы. Заморгала, покраснела и прижала пальцы к губам.
- Ох, - пристыжено прошептала она, и по щекам ее потекли слезы. -
О, господи!
Она умолкла.
Это длилось довольно долго. Ее взгляд останавливался то на
стенах, то на зеркале, то на руках или на туфлях. Бек в упор
рассматривал незнакомку. Наконец, она произнесла:
- Что я за высокомерная злюка. Что за глупая дуреха. Я не могу
перестать думать, что вы... что, возможно... я совсем не думала... -
ей вдруг захотелось убежать. - Вы ведь не простите меня? Да и в самом
деле, зачем это вам. Я ворвалась сюда, включила вас, сорвалась и
наговорила кучу всяких глупостей...
- Это не глупости. Это правда, и вы это знаете. Чистейшая правда,
- потом он совсем тихо попросил. - Сломайте эту машину.
- Не беспокойтесь. Я больше не причиню вам неприятностей. Я
ухожу. Не могу даже высказать, насколько мне неудобно за свою
горячность. Глупая пуританка, лопающаяся от гордости за свое
искусство. Говорить вам, что вы далеки от идеала. Тогда как я...
- Вы не расслышали. Я попросил вас сломать эту машину.
Она поглядела на него, все еще захваченная своими мыслями.
- Что вы сказали?
- Остановите меня. Я хочу на покой. Неужели это так трудно
понять? Вам это должно быть более понятно, чем всем остальным. Все,
что вы сказали - правда, самая настоящая правда. Можете вы поставить
.себя на мое место? Вещь не живая, не мертвая, просто вещь,
инструмент, устройство, которое, к сожалению, думает, помнит и жаждет
освобождения. Механическое пианино, совершенно верно. Моя жизнь