"Роберт Сильверберг, Харлан Эллисон. Песенка, которую пел зомби " - читать интересную книгу автора

на лишенные любви и радости годы жизни со своей музыкой, да. Потому
что на остальное просто не оставалось времени. Чтобы сделать то, что
сделал он, тоже нужна была сила. Начать оттуда, откуда он начал,
научиться тому, чему нужно было научиться, защищать свое умение, раз
оно его. Да. Но иметь дело с людьми, что-то высказывать, отстаивать
себя... Словом, иметь мужество... нет этого в нем очень мало. Он
потерял Доротею, согласился с планами Уизмера, родил этих капризных
Лизбет и Нейла, и Коша... да, кстати, Кош, жив ли он сейчас?..
капризных настолько, что они вконец замучили его. Поэтому он порвал с
ними и заплатил цену, которую они назначили, и никогда не пытался
настоять на своем... умел ли он вообще настаивать... и под конец даже
Шарон начала презирать его.
Поэтому разве мог он выйти на сцену, встать там, залитый светом,
и сказать им, кто они есть? Тени. Эгоистические тени. Мертвое, как и
он, только на свой манер. Пустые. Напрочь лишенные чувства.
Если бы он только мог! Если бы ему хотя бы раз удалось
перехитрить представителя корпорации, он бы заставил себя
прокричать...
Боль. Резкая боль в правой щеке. Его голова откинулась назад;
тоненькие трубочки, проходящие через шею, завибрировали. В голове
зазвенело эхо удара живого по живому. Бек недоуменно открыл глаза.
Девушка рядом с ним. Цвет алюминия - ее глаза. Юное лицо. Злое. Губы
плотно сжаты. Ноздри раздуваются. Почему она сердита? Она замахнулась,
чтобы влепить ему вторую пощечину. Он выбросил вперед руки со
скрещенными ладонями, защищая глаза. Вторая пощечина оказалась тяжелее
первой. Не разбилось ли в его реконструированном теле что-нибудь
хрупкое?
Ее лицо! Она ненавидит его.
Она ударила его в третий раз. Бек уставился на нее сквозь
скрещенные пальцы, озадаченный неистовым выражением ее глаз. Он
почувствовал нахлынувшую боль, почувствовал ярость, ощутил
удивительное чувство жизни - все это в одно мгновение. Потом ему
вспомнилось слишком многое, и он схватил ее руки.
Он заметил, стиснув ее запястья, что его сила была для нее
неожиданностью. За пятнадцать лет он жил всего лишь семьсот четыре
дня. Однако все его мускулы были в полном порядке.
Девушка поморщилась. Он отпустил ее и оттолкнул от себя. Она
принялась растирать запястья, глядя на него - молча и угрюмо.
- Если я вам не нравлюсь, - спросил он, - зачем же вы меня
включили?
- Чтобы сказать вам, что я знаю, что вы - обманщик. Те, другие,
которые аплодируют, низкопоклонничают и превозносят вас, они не знают,
им даже в голову не приходит, а я знаю. Как вы можете? Как вы можете
устраивать такой отвратительный спектакль? - она была по-настоящему
потрясена. - Я слышала вас, когда была еще ребенком. Вы перевернули
мою жизнь, - сказала она. - Я никогда этого не забуду. Но я услышала
вас сейчас. Голая схема и никакого движения души. Словно за пультом
сидела машина. Механическое пианино. Вы знаете, что такое механическое
пианино, Бек? Так вот, это вы.
Он пожал плечами, прошел мимо нее, опустился на стул и взглянул в