"Александр Силаев. Армия Гутэнтака " - читать интересную книгу автора

обсуждение не могло остаться в стороне от главы крестьянского профсоюза,
сидящего по левую руку от А.Я.Померанца. Вступив в беседу, он внес крайне
радикальную и действенную идею, призвав по мере сил воспрепятствовать
новомодным, но очевидно пагубным тенденциям, идущим от совершенно
непродуманной, как он выразился, идеологии. Это предложение окончательно
консолидировало все стороны, принявшие участие в кратковременном
обсуждении назревших проблем.
- Как и вы, я погряз во многих грехах, - откровенно признался Миша,
зачем-то лизнув микрофон. - Но в отличии от вас я вижу пути спасения. Хочу
поделиться той истиной, что открылась мне.
А.Я.Померанец и другие смотрели на него с явным неодобрением.
- Любовь и только любовь, - говорил Миша. - Прежде всего, конечно же,
любовь к ближнему. Но не следует забывать и дальнего, а особенно надлежит
возлюбить врага. Не думайте, что я шучу или издеваюсь - друзей-то может
любить и подонок, а вот врагов? Это и есть подлинная Любовь в ее
глобальном смысле: к первым встречным и ненавистникам. Я подчеркну, что
надо также любить самого себя, ибо сказано: возлюби ближнего как самого
себя, из чего следует, что себя мы уже любим как полагается. Кроме того,
надо любить зверей, птиц, окружающую природу, памятники архитектуры.
Вообще любить все, что встречается на пути. Вот идешь, а тут перед тобой
какая-то нечисть. Любовь и только любовь! Когда мы научимся чувствовать ее
по отношению к разной нечисти, наши души озарит свет и мы наконец-то
удостоимся покоя внутри себя. Я говорю доступно? Придет она, благодать,
никуда не денется - это, я надеюсь, вам ясно? Придет покой, принятие этого
мира и своего места в мире, и наступит тихая радость - независимо от
внешних обстоятельств и теперь уже навсегда. Вот ее -то мы и будем
называть благодатью.
Зал притих, слушая его с удивлением. Делегат Валентина Мохнюкова
высморкалась с чувством глубокого фарисейства.
- Я повторю старые банальные истины, вы уж меня простите, - улыбнулся
Михаил Шаунов. - Я тут смотрю, что наши времена изрядно подзабыли свет
этих истин, и от этого нам всем немного тяжеловато. Так вот, послушайте: я
пришел, чтобы напомнить вам. Прежде всего, конечно же, не убий. Грех
тягчайший, можете мне поверить. Кроме того, нельзя воровать. Внешне-то все
привлекательно. Но как вам подоходчивее объяснить, что воровство и
коррупция губят души? Губят, губят, поверьте на слово. Это так просто, что
можно и не доказывать. Наконец, не прелюбодействуй. Этот грех вряд ли
является основным, но на всякий случай я прошу в него не впадать.
Благодать накроется, это как пить дать, а нет ничего важнее и упоительной
благодати. Какой там разврат? Поэтому стоит воздержаться и не тыкать
членом куда попало, а равным образом что попало и не втыкать. Грубо
сказано, но я надеюсь, что Бог простит. Кстати, о Боге. Во-первых, это
слово не упоминается всуе, запомните, пожалуйста, раз и навсегда. Но я-то
упомяну Бога, моя речь отнюдь не суетна. Это правда жизни, поверьте мне
наконец, это ценности, которые можно с равным успехом назвать как вечными,
так и сегодняшними, рождающимися в наших душах прямо сейчас. Вот сколько
времени они существуют - столько раз они и рождались вновь.
Лисицын снова начал умиротворенно похрапывать, мелкая благодать на него
уже снизошла.
- Я продолжу, - продолжил Михаил Шаунов. - Сейчас я буду умолять вас об