"Андрей Сидоренко. Как пройти на свободу (не оконч.) " - читать интересную книгу автора

глупо обижаться непонятно на что.
- Я хочу от него ребенка, - с воодушевлением отозвалась девушка на
роликах. - Какой чудесный из него выйдет папочка. С ума сойти!
- Как вас зовут, милое создание?
- Мальвина.
- Сейчас не время, - Буцефал засмущался. - У меня, милая Мальвина, с
проходом на свободу тупик. Мне совестно иметь детей. Что я им скажу?
- Он другой, он искренний, - не унимался Теодор.
- Он псих, - толстяк был непреклонен.
- Он за детей переживает, которых у него самого-то и нет, - не унимался
Теодор. - Он, получается, о ваших детях печется, а вы смеетесь. Он душу не
испугался перед вами вывернуть, остался незащищенным, словно один безоружный
и голый перед оснащенным войском. Верно, говорю! Я в некотором роде
специалист по голым людям...
- Ой! - повеселела Мальвина и покраснела.
- Меня в одно время заинтересовало: что голые люди думают? -
разоткровенничался Теодор. - И я стал ходить на специальный пляж, где без
одежи загорают. "Они, должно быть, откровенные, раз без стыда", - думал я,
но ошибся. Они не голые, а просто раздетые, и каждый внутри свою горечь
держит. А у него, - Теодор, как и в прошлый раз, указал через плечо на
Буцефала, - с собой, кроме честного слова, ничего и нет. Вот у меня из-за
него стыд и кончился, и я подумал, что он Господь.
- Перестанете вы, наконец, говорить глупости?! - с раздражением
воскликнул толстый джентльмен. - Слушать вас противно. Люди за Богом в
церковь ходят или в дальние страны к святым местам ездят. Там Бог и есть.
- Я и сам неопределенное чувство испытал, когда только подумал, что он
Господь, - в замешательстве продолжал Теодор. - Мне в первое время даже
страшно стало и внутри будто что-то рухнуло. Нет, вы только не подумайте обо
мне ничего такого. Я хорошо себя чувствую, и понимаю, что он не Бог, и что
мне только так показалось, потому что Богу положено мир спасать, а этот
всего лишь свой загадочный проход ищет. И то у него не очень получается.
- Тео, дружище, хватит. Пошли пиво пить, - Бертран потянул Теодора за
рукав.
- Нет-нет, так просто уходить нельзя. С этим надо что-то делать, - не
унимался Теодор, высвобождая руку. - Мне теперь все, буквально все стало
ясно и понятно. Какой же я до этого был темный.
- Пиво, Теодор, пойдем, купим море пива и утонем в нем!
- Погодите с пивом, - заговорила Мальвина. - Мне вам есть, что сказать.
Про детей. Вы первый про них начали, мне душу растревожили, и я важную вещь
поняла про одну бабушку, - Мальвина неожиданно переменилась, стала серьезной
и как будто повзрослела. - Та бабушка меня долго мучила (присутствующие
недоуменно переглянулись), причем виделись мы лишь раз, в деревне, когда я
совсем маленькой была, но она мне крепко запомнилась. Сидит, помню, на
лавочке, молчит и в землю под ноги себе смотрит. Что она в той земле видела?
Одно точно: она не радовалась жизни и казалась мне неживой. А сейчас я о ней
подумала и она словно ожила. Я почувствовала, будто она - это я, и вот что
важное у меня прояснилось: секрет в том, что она отдельная.
- Что значит: "отдельная"? - заинтересовался Бертран.
И все присутствующие тоже заинтересовались, но ничего не сказали и с
любопытством посмотрели на Мальвину.