"Андрей Сидоренко. Молитва для Эльзы (быль в трех частях)" - читать интересную книгу автора

развлекательной карусели. Мне завидуют, открывают рты и забывают захлопнуть,
а я, такой взрослый и чудесный, их успокаиваю: "Все впереди, не суетитесь,
продолжайте кататься, мелюзга. Наслаждайтесь своим прелестным возрастом".
Дальше мной восхищаются, а я млею. Занавес.
Минуло полгода, и я решил материализовать грезы. Пришел ккарусели и
напустил на себя грустный вид давно живущего. Но никто почему-то ко мне не
подходил для восхищения. А я все ждал, но так ничего и не дождался. Только
безразличное безлюдное воздушное пространство вокруг и тишина. Оказывается,
я не пуп земли. Меня, оказывается, можно и не учитывать.
Мой одноклассник Сашка Демин сейчас санкт-петербуржец и важный
военно-морской чин с большим канцелярским животом. Но тогда живота у него не
было. Ему, как и мне, лет тринадцать, и нам очень хочется впервые побывать в
пещере. Третий спелеологический товарищ - мой сосед по дому Сашка Вахтенков.
Сейчас его нет - умер. Заперся в туалете и выпил стакан нашатырного спирта.
За день до того раздарил товарищам нажитые за 33 года вещи: перочинный нож,
зажигалку, набор отверток. Никто не знает, зачем он выпил нашатырь. Но я
думаю, он потерял себя и не сумел обрести заново. Вижу его глаза. В них
растерянность и пустота.
Помню наши редкие встречи и короткие разговоры на лестничной клетке.
Работал он грузчиком на мясокомбинате и постоянно предлагал мне ворованное
мясо, а иногда и выпить. Мяса я не ел, а пить перестал, поэтому ничего
общего с ним не находил. Он был безобидный добряк. Жаль его жену и двоих
дочек.
В пещере темно, грязно, сыро и холодно. Сначала было интересно, а
спустя несколько часов мы уморились, и нам захотелось домой к мамам. Но
выход не находился ни в какую. Из зала, где мы оказались, должен вести узкий
лаз, который соединяется с главным ходом, откуда уже просто выйти наружу. Но
где этот чертов лаз?! Он как сквозь землю провалился. После безуспешных
трехчасовых поисков стало ясно, что мы крепко засели.
Поначалу все представлялось как приключение, у которого обязательно
будет счастливый конец. Мы шутили, рассказывали по очереди анекдоты,
старались улыбаться и поддерживать бравый вид. Но чем дальше, тем трудней
было скрыть друг от друга все усиливающееся волнение за страшную будущую
участь. То вдруг голос сорвется на высокую ноту, а то поймаешь неуверенный
взгляд товарища. Глаза. Конечно же, нас в первую очередь выдали глаза - эти
черные блестящие виноградины, отражающие свечное пламя и серыебезразличные
стены молчаливого подземелья.
Силы на исходе, догорает последняя свеча, а вместе с ней таят наши
надежды на освобождение из каменной тюрьмы. С каждой минутой становится все
холодней и страшней. Погасили свечку, чтобы не спалить до конца. Маленький
огарочек - в нем самая последняя наша надежда увидеть белый свет.
Если вынуть из жизненной суеты человека, затормозить его и усадитьв
темноте, то он много чего интересного начнет чувствовать. Со мной такое
случилось впервые, и я сразу ощутил как материальный предмет тишину. Она,
оказывается, далеко не безмолвна, а рождает странные звуки и мысли, которые
нашептывают удивительные вещи.Однако тьма в пещере - главнее, она-то и дает
знать о себе первой: сначала нежно, чуть касаясь кожи, а со временем все
уверенней завладевает внутренними органами, отчего организм наполняется
веществом непривычного и серьезного свойства.
Еды нет, света нет, ничего нет. Тело холодеет, а умом постепенно