"Андрей Сидоренко. Молитва для Эльзы (быль в трех частях)" - читать интересную книгу автора

расцвели. Поехали туда - на весну поглядим, на море Черное. Я тебе дерево
покажу, откуда ляпнулся и руку сильно ушиб, а потом еще долго
перебинтованный ходил. И спасательную станцию покажу. Там я пропадал, мечтая
стать моряком.
Жаль, Ване некогда. Жизнь вольного пчеловода отнимает уйму времени и
сил. Надо тщательно подготовиться к сезону: настрогать реечек и сколотить из
них рамочки, тушенку еще надо наготовить. Мне бы и в нетрезвую голову не
взбрело самостоятельно заготавливать тушеное мясо коров. А Ване взбрело. Уже
месяц как он закупает говядину оптом, варит ее в большой алюминиевой
кастрюле на электроплитке и закатывает в банки, успокаивая себя тем, что так
будет вкусней и дешевле. Жаль, потом все банки повзудваются, и Ване придется
все лето питаться хлебом да медом.

Мне, дитю, страшно мысленно умереть. Думая о загробье, трепещу всем
телом, не рискуя представить себя по пути туда, где, как мнекажется, ужасно
одиноко и жутко холодно. И часто, не смея заснуть, я гляжу в темень ночи и
вижу всякую фантастическую живность, которая летает, пресмыкается, исчезает
и появляетсявновь, корчит рожи и старается произвести на меня сильное
впечатление.
Когда папа уводил маму по вечерам в кино, я оставался один на один с
легионом чудищ, которые шныряли по всей квартире. Перепробовал все способы:
прятался на кухне, в туалете, заворачивался в одеяло - бесполезно.
Они такие живые. Чешуя, вздыбленная шерсть, клыки с желтизной, налитые
кровью глаза - все как в явь. Некоторых красавцев до сих пор зажмурюсь и
помню - четче некуда. Кажется, могу срисовать. Но теперь Чудо-Юды почему-то
не двигаются, а просто стоят серьезные такие, как истуканы - окаменелые
молчуны.

Страстно люблю фильм "Человек-амфибия". Какой Ихтиандр храбрец и
красавец! Какой молодчина! Как ловко он машет хвостом под водой! И какие в
него влюбляются женщины! Хочу так же. В результате многократного посещения
кинематографа я сильно возбудился и начал часто нырять в море, даже делал
попытки дышать под водой. Нырял, пока не синела кожа и даже дольше, пока она
не сморщивалась на руках и ногах, ведь надо было научиться вилять бедрами и
махать ластами, как Ихтиандр хвостом. У меня почти получалось, но тут растер
ногу, а через несколько дней раны нагноились, и меня положили на
операционный стол.
Их трое, повернутых ко мне задами, людей в белых халатах. Режут меня
ножом и долбят кость ноги с помощью ужасного на вид блестящего
приспособления. Круглая хирургическая люстра для нужного света, и холодно
внутри. Видела б ты, как страдаю я, прекрасная Гутеера! Я хотел, чтоб как в
кино, а в результате мне больно и страшно. Где волшебный кинематографический
мир? Гутеера-а-а!!!

Сижу на карусели и мечтаю о том, что вот уже скоро перестану ходить в
детский сад, поступлю в школу и буду заниматься другими важными взрослыми
делами. Я вернусь к этой карусели и вспомню былое. И будет мне тогда много,
аж 7 лет. Маленькие детишки обступят и спросят: "Чего это я, такой большой,
и здесь?" Нисхожу с пьедестала, похлопываю по плечу главного и объясняю, что
сам когда-то был таким же маленьким и тоже по-серьезному катался на этой вот