"Элис Сиболд. Почти луна " - читать интересную книгу автора

Обнажились изящные пальчики ног. Уже много лет я была с ними близко
знакома. Нельзя было просить миссис Касл подстригать матери ногти на ногах,
поэтому раз в месяц, в воскресенье, я приезжала выполнять техобслуживание
тела: чистить и подстригать места, до которых мать больше не могла
дотянуться. Уход за ней был нашим необычным способом вернуться в прошлое,
обменом, при котором я, безмолвная, исчезала из комнаты, и все мое тело
становилось лишь тем, чем когда-то была ее собственная рука. Я красила ей
ногти коралловым лаком "Ревлон", цвет которого если и не вполне совпадал с
тем, что она наносила раз в неделю в течение сорока лет, но все же был очень
похож и не вызывал ни замечаний, ни возражений.
Обмакнув полотенце в обжигающую воду, я обернула им сперва правую ногу,
затем левую. Точно педикюрша, я трудилась над одной ногой, пока другая
увлажнялась. Губкой для посуды - мягкой или жесткой стороной, в зависимости
от ситуации, - я скребла и полировала. На ногах матери синели те же вены,
что живут под моей собственной кожей и которые недавно начали вылезать под
коленями и на голенях.
- Ты убила свою мать, верно, но мы нашли ее чистой-чистой! - пропела я,
точно в мюзикле, где повешенные ведьмы, раскачиваясь на веревках, таскают
яблоки из сада.

- Тяжелый денек, Хелен, - говаривала мать.
- Все будет хорошо, милая, - говаривал отец.

В день смерти отца я приехала домой и увидела мать, сидящую у лестницы
и баюкающую его голову на коленях. В последующие недели она вновь и вновь
говорила о его варикозных венах и о том, сколько боли они причиняли ему. О
том, как негибок он был по утрам и часто спотыкался или падал из-за малейшей
морщинки на ковре. Она рассказала по телефону о его неуклюжести бакалейщику,
который продолжал доставлять ей еду, и Джо, парикмахеру отца, которому
позвонила в минуту помрачения рассудка, после звонка мне. Джо явился вскоре
после меня, беспокоясь, что мать может быть совсем одна. С открытым ртом он
стоял в дверном проеме и не мог говорить. Когда наши взгляды встретились, он
поднял руку и осторожно перекрестил нас, прежде чем повернуться и уйти. Из
уважения или из страха перед зияющей трещиной в затылке отца или кровавой
дугой на стене?
Медленно я подобралась к коленям матери.
"Они мне улыбаются", - как-то раз прошептал мне мистер Доннелсон,
радуясь редкой удаче - явлению матери в шортах.
Через несколько мгновений я вытирала дерьмо с похожих на резину бедер
матери и вспоминала вечер, когда отец прибил наверху лестницы, прямо к
стене, список поспешно нацарапанных правил:
Держи шкаф для белья наверху закрытым.
Не оставляй спички в доме.
Следи за выпивкой.
Я так ушла в размышления о частых драках отца и матери, когда он еще не
переоделся после работы, а она разгуливала в одной ночной рубашке, что мне
понадобилось какое-то время, чтобы сообразить: кто-то стучит в переднюю
дверь. Медный дверной молоток колотил по дереву.
Я затаилась. Мыльная вода сочилась из губки и текла по моей руке от
запястья к локтю. Крохотный всплеск капли в старом поддоне для рвоты