"Элис Сиболд. Почти луна " - читать интересную книгу автора

которым мы всегда подпирали дверь, я вспомнила, как Мэнни принес из
торгового центра запас продуктов на месяц. Я стояла в гостиной и едва
повернулась, чтобы быть представленной ему, как он тут же уставился на мою
грудь. Позже мать посоветовала мне не носить такую обтягивающую одежду.
"Это обычный свитер", - заметила я.
Она расхохоталась. "Сфинктер? Ты была права: этот парень - извращенец".
Помнится, я задумалась, где она подцепила этот термин, не Мэнни ли ее
научил. Я знала, что иногда, когда ему некуда было идти, он приносил фильмы,
чтобы смотреть вместе с ней. "Крестного отца" мать видела столько раз, что я
сбилась со счета.
Я встала и уперлась руками в бока, чтобы выгнуться, - Натали называла
это моей "растяжкой строителя". Теперь придется себя подгонять, как во время
позирования. То, что я сделала, и то, что мне предстоит сделать, требует
такого физического напряжения, к какому меня не подготовила бы и тысяча
танцевальных уроков.
Я вернулась на крыльцо, возвышаясь над телом. Если миссис Левертон у
себя наверху наблюдает в бинокль мужа, как она истолкует то, что видит? Если
она скажет сыну, решит ли он, что его мать окончательно рехнулась? Я
улыбнулась матери. Ей понравилось бы, что, донося о том, как я обращаюсь с
ее мертвым телом, миссис Левертон рискует быть сброшенной с пьедестала -
аккурат в болото старческого слабоумия.
Носком туфель-джазовок я пнула труп. Далее последовали ругательства и
усилия.
- Черт, - размеренно, как вдох-выдох, повторяла я, покуда напрягала
живот, готовясь к подъему.
Через одеяла я продела руки под мышки матери и, продолжая ругаться,
поволокла ее на кухню. Одним последним рывком перевалила тело через порог и
медленно осела на пол.
"Внутри", - сказала я и отпихнула носком кирпич.
Дверь начала медленно закрываться, и я подтолкнула ее ногой. Замок
защелкнулся, прошуршали черные резиновые усы уплотнителя на нижнем крае, и
тут раздался смертный хрип матери. Долгий, медленный скрежет, донесшийся из
ее груди.
В то утро у себя дома я методично вытирала пыль со стеклянных шариков и
раскрашенных деревянных цапель, которых повесила за окном спальни на
невидимых нитках. Сейчас в моей голове трепетали раскинутые крылья этих
птиц, словно предупреждение: я стану другим человеком, когда увижу их вновь.
Часы над кухонной дверью показывали начало седьмого. Незаметно
пролетело больше часа после моего разговора с миссис Левертон.
Я на мгновение остановилась, держась за тело матери, и вообразила, как
Эмили и ее муж, Джон, поднимаются по лестнице со своими детьми, Джон ведет
Дженин, которая в четыре года тяжелее брата, а Эмили баюкает двухлетнего
Лео. Мне припомнились некоторые из рождественских подарков, что я посылала
годами: розовая и голубая пижамы с башмачками попали в яблочко, а игра с
травмоопасными стеклянными шариками на веревочке была признана не подходящей
по возрасту.
Я встала, думая о Лео в колыбельке, чтобы подбодрить себя, но тут же
явилось непрошеное воспоминание, как мать позволила ему упасть.
Подтащив тело поближе к плите, я повернулась, чтобы пустить в раковину
воду, да похолоднее. Раз за разом набирая воду в руки, я подносила их к