"Василий Витальевич Шульгин. Последний очевидец " - читать интересную книгу автора

наций - столько и типов национализма. Но для анализа удобнее свести разговор
к различию двух основных типов. "Еврейская солидарность, - писал Шульгин в
книге "Что нам в них не нравится", - существует вне зависимости от того,
нарочитая ли она (по приказу тайного правительства) или бессознательная.
Муравьи и пчелы тоже солидарны до удивительности, но они бессознательно
солидарны. Кто-то, конечно, муравьями и пчелами управляет, но этот "кто-то"
не персонифицируется в ком-нибудь, слепо повинуется видимым вожакам и
выполняет их приказы. Среди людей можно тоже себе представить эти два типа
солидарности. Солидарность бессознательная, или непосредственная, и
солидарность - "через фокус". В первом случае люди стремятся к одной цели
без видимого приказа - это, скажем, случай пчелиный или еврейский; во втором
случае люди делают общее дело только по приказу своего видимого вожака или
владыки - это, скажем, случай бычий или русский".

"Мы, русские, носим в себе какое-то внутреннее противоречие. Мы
(особенно остро это чувствуется со времени революции) не лишены патриотизма;
мы любим Россию и русскость. Но мы не любим друг друга: по отношению к
ближнему своему мы носим в душе некое отталкивание".

Отсюда вывод:

"Для русских наивыгоднейшая форма общежития есть вожачество. К такому
вожачеству (в форме монархии, диктатуры или иной) русские, понявшие свою
истинную природу, будут стремиться. Важно для русских не то, будет ли
парламент, Земский собор, вече или еще что-нибудь в этом роде. Важно, чтобы
у нации был духовно-политический центр. И важно, чтобы был вожак, который
ослаблял бы неистовое взаимотрение русского народа, направлял его усилия к
одной цели, складывал бы русские энергии, а не вычитал их одну из другой,
как это неизменно делается, когда воцаряется хаос, именуемый некоторыми
"русской общественностью", а другими - "российской демократией".

Исторически Россия так и жила. Великие князья... цари... императоры...
Но "времена меняются. В былое время было достаточно быть Царем, чтобы
вбирать в себя все лучшие токи нации. Сейчас государь, который хотел бы
выполнить царево служение былых времен, должен быть персонально на высоте
своего положения. Если же этого нет, то рядом с ним становится вождь,
который, по существу, исполняет царские функции".

Здесь уместно, может быть, сказать о том, что, всегда оставаясь
принципиально монархистом, Шульгин очень критически относился к самой
правившей династии.

"Николай II не был великим человеком... Он был в обращении прост,
вежлив, благодарен людям, которые хорошо к нему относились. Но... он не был
рожден для власти... этого воспитать нельзя..."

Не разделял крайности правых, которые на деле смыкались с левыми в
нападках на царя. Шульгин тем не менее вполне логично проэволюционировал в
своем монархизме до последнего царского поезда в Пскове, где принял 2 марта
1917 года отречение из рук Николая Александровича...