"Василий Витальевич Шульгин. Последний очевидец " - читать интересную книгу автора

И продолжал думать вслух:

- Культура всегда - избирательность, предпочтение, вкус... А значит,
нужны принципы отбора... умение отличить русское от нерусского, немца от
еврея... Рерих должен был бы сказать наоборот: культура начинается с
антисемитизма.

Улыбнулся собственному афоризму и уже снова серьезно:

- А может быть, он и прав... В каком смысле? Пока существует культура,
есть Пушкин, Гете, Бетховен, - есть и какие-то критерии... А в эпоху
вырождения и гибели культуры - падает вкус, появляются люди, способные
путать Баха и Оффенбаха. Тогда возникают и подмены... сначала почти
незамеченные.... И вытеснение подлинного поддельным... А отсюда - копящееся
раздражение, противление, взрыв... Это то, что я назвал в своей книге:
"зрелая карма".

Что касается непосредственно линии его политического поведения, Василий
Витальевич писал о ней в своей книге так:

"В русско-японскую войну еврейство поставило ставку на поражение и
революцию. И я был антисемитом.

Во время мировой войны русское еврейство, которое фактически руководило
печатью, стало на патриотические рельсы и выбросило лозунг "война до
победного конца". Этим самым оно отрицало революцию. И я стал "филосемитом".
И это потому, что в 1915 году, так же как в 1905, я хотел, чтобы Россия
победила, а революция была разгромлена.

Вот мои дореволюционные "зигзаги" по еврейскому вопросу: когда евреи
были против России, я был против них. Когда они, на мой взгляд, стали
работать за "Россию", я пошел на примирение с ними".

В гражданскую войну произошел новый "зигзаг". Шульгин пишет: "Как бы
там ни было, факт налицо: в Белом движении участвовали только единичные
евреи. А в Красном стане евреи изобиловали и количественно, что уже важно:
но, сверх того, занимали "командные высоты", что еще важнее. Этого было
достаточно для моего личного "зигзага". По времени он обозначился в начале
1919 года".

И опять обострение носило взаимный характер.

"В Киев летом 1919 года приезжал Бронштейн-Троцкий. Он выступил
публично, сказав речь. Призыв Троцкого означал избиение русской
интеллигенции.

И избиение произошло. Особенно при этом пострадал суд, которому, должно
быть, мстили за дело Бейлиса. Безумцы! Ведь это киевский суд в конечном
итоге оправдал Бейлиса. Разумные евреи должны были поставить памятник сему
суду где-нибудь под Стеной Плача в Иерусалиме. А они вместо этого поставили