"Бруно Шульц. Коричневые лавки " - читать интересную книгу автора

Есть ли в чучеле том и вправду что-то от королевы Драги, ее двойник,
хотя бы продленная тень ее натуры? Сходство это, видимость эта, наречение
это примиряют нас и не дозволяют спросить, кем является для самого себя
злосчастное создание. А меж тем это может быть некто, сударыни, некто
неназванный, некто грозный и злосчастный, некто, никогда не слыхавший в
своей глупой жизни о королеве Драге...
Долетало ли до вас по ночам страшное вытье восковых этих чучел,
запертых в ярмарочных балаганах, горестный хор истуканов из дерева и
фарфора, колотящих кулаками в стены темниц?
На лице отца моего, взбаламученном ужасом проблем, которые вызвал он из
мрака, образовался водоворот морщин, воронка, уходящая вглубь, на дне
которой пылало грозное пророческое око. Борода его страшно встопорщилась,
пучки и кисточки волос, выскочившие из бородавок, родимых пятен и ноздрей,
ощетинились на своих корешках. Так стоял он, оцепенелый, с пылающим
взглядом, содрогаясь от внутреннего возмущения, точно автомат, который заело
и который застрял в мертвой точке.
Аделя встала со стула и попросила нас закрыть глаза на то, что через
минуту воспоследует. Затем она подошла к отцу и, уперев руки в бедра, с
видок- нарочитой решительности, весьма настоятельно потребовала...
Барышни каменно сидели, глядя вниз, в странном оцепенении.

Трактат о манекенах
Завершение
В какой-то из последующих вечеров мой отец продолжил свою проповедь
такими словами:
- Не об этих воплощенных недоразумениях, не о печальных этих пародиях,
сударыни, плодах грубой и вульгарной неумеренности, намеревался я сказать,
поведя речь о манекенах. Я имел в виду совершенно другое.
Тут отец мой стал разворачивать перед нашим взором образ той,
вымечтанной им "generatio aequivoca", некоего поколения существ, лишь
наполовину органических, некой псевдовегетации и псевдофауны, результатов
фантастического брожения материи.
Твари эти разве что с виду казались бы подобны живым существам:
позвоночным, ракообразным, членистоногим, но видимость была бы обманчива. По
сути своей они оказались бы существами аморфными, без внутренней структуры,
плодами имитативных тенденций материи, которая, коль скоро наделена памятью,
привычно повторяет принятые однажды формы. Шкала морфологии, которой
располагает материя, вообще ограничена, и определенный ассортимент форм
неизбежно повторяется на различных ярусах бытия.
Существа эти - подвижные, реагирующие на раздражители, но все же
далекие от жизни как таковой, можно было изготовить, поместив взвеси
определенных сложных коллоидов в раствор поваренной соли. Коллоиды эти через
несколько дней обретали подобие формы, организовывались в некие сгустки
субстанции, схожие с низшими формами фауны.
У существ, таким образом возникших, наблюдались дыхательные процессы,
изменения материи, однако химический анализ не обнаруживал в них и следа
белковых соединений, равно как и соединений углерода вообще.
В любом случае примитивные эти формы были ничем по сравнению с обилием
обликов и великолепием псевдофауны и флоры, возникающих порой в неких строго
определенных средах. Такими средами оказываются старые жилища, пропитанные