"Василий Шукшин. Печки-лавочки" - читать интересную книгу автора

страдания - это пока роман. Но еще не жизнь. Жизнь началась потом...
- А к отцу-то вы вернулись?
- Нет. Уже не вернулся. И вообще дальше уже... нечто иное. Не роман.
Но роман был захватывающий... А?
Обе в один голос - и Нюра, и Люба - воскликнули:
- Очень интересно!
- Очень!
В купе заглянул проводник:
- Чайку желаете?
- Желаем! - сказал профессор. - И побольше, пожанлуйста. Десять
стаканов. Скажите, а газеты здесь носят?
- Нет, газеты на станциях.
Иван воспользовался приходом проводника, скоренько надернул под
простынью штаны, слез с полки.
- Здравствуйте, - сказал невнятно, взял полотенце и ужом выскользнул
из купе.
- Стыдно, - сказала Нюра.
- Чего? - не понял профессор.
- Ну... вчера хватил лишка, сегодня стыдно. Весь день молчать будет.
- Ну, зачем же так? Так даже скучно.
- Ничего, пускай. Пускай помается.
- Всегда так?
- Всегда. А если где подерется, то и ночевать домой не придет - в
мастерской спит, у сторожа. Дня по два там жинвет. Совестно.
Поезд подошел к станции.
Иван, с полотенцем в руках, выскочил из вагона и побенжал к газетному
ларьку. Накупил газет - всех по одной... понбежал обратно.
В купе готовились пить чай.
Иван вошел с газетами... Положил их на стол. Фальшиво-небрежным тоном
сказал:
- Почитаем, что ли...
- Газеты! - удивился профессор. - Где достал, Иван?
- Там... - Иван кивнул в сторону станции.
- Ну как? - спросила Нюра строго.
Иван вздрогнул, быстро поднял голову и опустил. Спронсил тоже скоро,
испуганно:
- Что, что?
- Ничего!
- А что? Ничего. А что?
- Ничего... и совесть спокойна, и душа не болит?
- А что, что? - тихо, впробормот спрашивал Иван. И ни на кого не
глядел.
- Крепкая же у тебя совесть... - Нюра взяла полотенце и пошла
умываться.
Профессор с Иваном остались одни. (Люба ушла к своим.)
- Попало? - спросил профессор.
- Та-а... - Иван поморщился, не поднимая головы. Он читал газету,
которую разложил у себя на коленях.
- Голова болит?
- Не! - поспешно, с бодрецой откликнулся Иван. Но головы опять не