"Василий Шукшин. Печки-лавочки" - читать интересную книгу автораи от правды.
- Гляди-ка, корову, говорит, целую ухнул... Неужели можно? - А сколько корова стоит? - Четыреста - четыреста пятьдесят... А с телком - так и больше. - Можно. Можно и корову с телком ухнуть... На Руси умеют коров ухать. Все, наверно, спят в длинном поезде. Не спят только на паровозе. Машинист, пожилой уже человек, глядя вперед, вдруг спросил молодого помощника: - Кольк, знаешь, как в отделе кадров бухгалтера подбинрали? - Знаю. Третий сказал: "А сколько вам надо?" Ты уж седьмой раз рассказываешь. Машинист засмеялся. - Придумают же!.. Смешно. - Анекдот-то - вот с такой бородой. - Все равно смешно. Интересно, кто их сочиняет? Колька пожал плечами. - Люди... - Я вот хочу какой-нибудь сочинить, и никак не выходит. Нюра спит... Но вот какая-то далекая тревога отразилась на ее спокойном лице. Она увидела сон. Распахнулся огромный, с плющом, с фикусами в огромнных кадках, волосатые парни зашлись в танце... "Очи черные". Гремит и кривляется "ритмичная жизнь". То ли это канкой-то вселенский шабаш, то ли завтра - конец света. Не архангел ли Гавриил дует в свою сзывающую трубу, и нет ли тут - среди обаятельных дам и джентльменов - этих, с хвоснтиками и на копытцах? С трудом продралась Нюра через гремящий, орущий, бесноватый зал... И вышла к столу, где пирует ее Иван. Он славно пирует! По бокам его почти голые девицы, смеются, пьют шампанское... - Пойдем домой! - сказала Нюра. Иван отрицательно покачал головой. И усмехнулся. И сильней грянула музыка, и пошли кривляться вовсе безобразно... Нюра пошла к выходу. Ей в лицо смеялись, девицы пронплывали у нее перед носом, подергивая плечиками... И вдруг Нюра остановилась. И заткнулась музыка... И все замерли. Нюра опять пошла к столу... И с ее шагами, сперва тихо, потом громче стала нарастать удалая, вольная музыка "Из-за острова на стрежень". И сам Иван сидит за столом в облике Стеньки Разина... И грозно смотрит на Нюру. Нюра подошла, выдернула мощной рукой его из-за стола и дала пинка под зад. И сама пошла следом за ним. На пороге, в дверях, оглянулась и произнесла гневную речь. - Эх вы! - сказала она. - Смеетесь?! Над кем смеетесь?! Это над вами смешно-то. Это мне надо смеяться-то, а не вам. Что вы делаете?! Как вам не стыдно?! Девушки!.. Зачем заголились? Чтобы мужиков приманивать? Да если ты |
|
|