"С.Я.Штрайх. Н.И.Пирогов (13 илл., 1933) " - читать интересную книгу автораГеологию Предполагалось упразднить, так как наука о строении земли в
"системах вулканистов и нептунистов противна священному писанию". Естественно, что при таких общих заданиях университетской науке профессора медицинского факультета должны были "принять все возможные меры, дабы отвратить то ослепление, которому многие из знатнейших медиков подвергались от удивления превосходству органов и законов животного тела нашего, впадая в гибельный материализм". Во избежание этого профессор анатомии должен был "находить в строении человеческого тела премудрость творца, создавшего человека по образу и подобию своему". В анатомической аудитории Московского университета Пирогов застал выведанную у самого потолка, вдоль всей стены, надпись огромными золотыми буквами: "Руне твоя создаста мя и сотвориста мя, вразуми мя и научи мя заповедей твоим". От цензуры требовалось, чтобы она рассматривала медицинские учебники в отношении нравственном, ибо, по мудрому рассуждению начальства, "когда науки математические и даже география несут часто на себе отпечаток неверия, могут ли не подлежать строжайшему надзору творения медицинские, в коих рассуждения о действиях души на органы телесные и о возбуждении в теле различных страстей подают обильные способы к утверждению материализма самым косвенным и тонким образом". В связи с такой религиозной установкой Магницкий поднял вопрос об отказе от "мерзкого и богопротивного употребления человека, созданного по образу и подобию творца, на анатомические препараты". В целом ряде высших медицинских школ стали преподавать анатомию без трупов, иллюстрируя учение о мышцах на платках. Развивая это благочестивое начинание, непосредственно подчиненные Магницкому казанские профессора "решили предать земле весь современник, - заказаны были гробы, в них поместили все препараты, сухие и в спирте, и после панихиды, в параде, с процессией, понесли на кладбище". При такой постановке дела министерство заботилось о подборе преподавателей, соответствующих помещичьему "закошу" и "христианскому благочестию". И достигло значительных результатов. Ко времени поступления Пирогова в Московский университет там собралась (группа профессоров, по словам современника, "отражавшая дух келий и лампады как на языке, так и на одежде и самом образе жизни". В мемуарах студентов первой четверти XIX столетия представлена галерея удивительных профессорских типов, из которой извлекаю несколько наиболее ярких; остановлюсь подробнее на непосредственных учителях Пирогова. Вот ординарный профессор славянского языка и словесности, теории изящных искусств и археологии Матвей Гаврилович Гаврилов, по словам его официального биографа, неоднократно за свои заслуги перед наукой "награждаемый благоволением начальства". Он обучал своих слушателей славянскому языку посредством одного только упражнения и чтения божественных книг, преимущественно житий святых; обширная часть его курса была посвящена чтению жития св. мучениц Минодоры, Митродоры и Нимфодоры; а когда аудиторию Гаврилова посещал попечитель университета, то профессор проникался благоговейным ужасом, дрожащими ногами сходил с кафедры и преклонялся перед величием начальника; напрасно набожный попечитель просил лектора продолжать занятия: после столь сильных переживаний Гаврилов не способен был читать даже житие святых. Ординарный профессор прав естественного, политического и народного |
|
|