"С.Я.Штрайх. Н.И.Пирогов (13 илл., 1933) " - читать интересную книгу автора

Михаил Матвеевич Снегирев, получивший образование в Троице-Сергиевской
лавре, преподавал студентам церковную историю и историю философии. Предметы
его были для студентов самыми веселыми. Желая дать слушателям понятие о
древней философии, Снегирев выразился однажды так: "По созерцанию такого-то
древнего философа, перешедшему в сознание его народа, бог так всевидящ, что
он в самую черную ночь на самом черном камне самого черного жука видит".
Когда же студенты не могли сдержать улыбки при таком изложении древней
философии, благочестивый профессор делал им выговор за "дерзкое глумление
над священными предметами!".
Ординарный профессор философии, магистр свободных наук, Андрей
Михайлович Брягацов, по словам историка университета, "соединявший с умом
основательным твердость духа, почерпнутую аз источников христианского
благочестия", также был посмешищем студентов. В голубом кафтане, с стоячим
воротником и перламутровыми большими пуговицами, с седыми волосами под
щетку, при косе, восходил он на кафедру ровно в 8 часов утра и потешал своих
слушателей допотопным русским языком, говоря "скоряе" вместо "скорее", "чего
для" - вместо "для чего" и т. п., а также презабавными примерами силлогизмов
и логических доказательств. Для силлогизма "рогатого", а может быть для
какой-нибудь другой логической демонстрации, он между проявим говорил:

Танцовальщик танцевал,
А в углу сундук стоял;
Танцовальщик не видал,
Что в углу сундук стоял.
Зацепился и упал.

Что из этого следовало, профессор не объяснял. Зато жизни он был самой
строгой, аскетически-суровой и глубоко религиозной; чуждался всякого
общества. Вое свободное время проводил он с любимым своим котом, кроме
праздников, когда, по словам официального биографа, ходил в церковь и слушал
молитвы "с благоговейным смирением".
Профессор Никифор Евтропович Черепанов, получивший начальное
образование в Вятской духовной семинарии, отличавшийся, по словам историка
университета, "смирением, простотой и христианской нравственностью",
преподавал всеобщую историю. По характеристике одного из слушателей,
Черепанов был профессор самый верноподданный и вздрогнул бы во сне, если бы
ему только пришлось подумать об ослушании против какого-либо правительства,
настоящего или прошедшего, - даже против вавилонской царицы Семирамиды.
Но и этакие допотопные ученые, были неблагонадежны в глазах
правительства. "Студенты, - рассказывает верноподданнейший историк и большой
квасной патриот М. П. Погодин, - много хохотали Над тем, что Черепанов и
Гаврилов, одни на самых боязливых и преданных престолу людей, пожалованы в
либералы" за то, что проявили недостаточное благочестие в своей ученой
деятельности. Было это за два-три года до поступления Пирогов а в
университет.
От словесников и философов недалеко ушли медяки, не менее их
благочестивые и вполне соответствовавшие правительственным требованиям.
Профессор "врачебного веществословия и врачебной словесности" Василий
Михайлович Котельницкий из года в год читал студентам свой курс фармакологии
по отпечатанному с ошибками переводному учебнику и постоянно сообщал