"Борис Штерн. Эфиоп, или Последний из КГБ (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

Стаканчики,
Тараканчики!
Разбегаются клопы
По диванчику!

Сейчас в пиццерии за рюмкой тиринтини сидел политический эмигрант
батька Махно со своим неизменным телохранителем Жириновским. Махно был
седой, дрожащий, весь израненный, облысевший - свою длинногривую прическу он
потерял в последнем бою, прорываясь из Украины на Запад через румынскую
границу. Его синие глаза давно выцвели, они уже смотрели не куда-то вдаль,
но в стол или бегали где-то под ногами *. Он прорвался. Но был недоволен
собой. Батька чуть не заплакал, услышав родные мотивы. Он узнал Сашка,
приветливо помахал дрожащей рукой бывшему однополчанину, дал Жириновскому
несколько лир, и тот бросил их хлопчику в мешок с eboun-травой.
______________
* Всем редакторам и корректорам: не исправлять "глаза бегали где-то
под ногами"! (Авт.)

- Пусть сыграет "Интернационал", - заказал батька. Сашка чуть не
стошнило при этом слове.
- Что ты, Нестор Иваныч... - пугливо сказал Жириновский, оглядываясь по
сторонам. - Фашисты кругом.
- Боишься? - ухмыльнулся Махно.
- Боюсь. За мальца боюсь, - ответил Жириновский. Жирный боров Муссолини
не очень-то любил выбегать из своего загона, но иногда был труслив до
храбрости. Сегодня в обеденный перерыв под охраной чернорубашечников дуче
вышел на площадь выпить стаканчик вина, съесть горяченькую пиццу и
пообщаться с итальянским народом. Тут он был уязвим. Сашко обалдел.
Муссолини стоял перед ним, а у Сашка не было ни бомбы, ни кинжала. "У
каждого своя карма и своя кучма", - хмуро и загадочно подумал Сашко.
- Ну, спой что-нибудь, - благосклонно сказал Муссолини и купил у Сашка
кулечек с eboun-травой.
Сашко, чуть ли не рыгая, машинально заиграл "Вставай, проклятьем
заклейменный".
- Мам-ма миа! - пробормотал Муссолини и вошел в пиццерию.
В эту пиццерию в разные времена иногда заходили перекусить сам папа
римский, маршал Бадольо, Антонио Грамши и даже Пальмиро Тольятти. Все
итальянцы любили ходить сюда. Они тоже любили слушать "Маруську",
"Кирпичики", "Как на Дерибасовской". Коммунистический писатель Джанни Родари
в виде показательной забастовки жил у пиццерии в большой пивной бочке. Мимо
бочки проходили буржуазные сеньоры Помидоры, мафиозные доны Карлеоны и
богемные музыканты Джузеппы Верди, смотрели па новоявленного Диогена.
Муссолини тоже посмотрел на Джанни Родари, купил ему пиццу. "Работать, -
сказал, - надо". Посоветовал ему добровольно угодить в тюрьму, если жить
негде. "Фашизм - большая семья, - сказал Муссолини, - всем место найдется".
- Свободно, батька? - спросил Муссолини у батьки Махно.
- Сiдай, дуче, - ответил батька, сделал знак Жириновскому, и тот
слинял.
Муссолини грузно подсел к столу батьки Махно и заказал бутылку
тиринтини и пиццу.