"Борис Штерн. Эфиоп" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА 10

TOUR DE TCHERNOUBYL

Я начинал много рассказов о велогонках,
но так и не написал ни одного, который смог бы
сравниться с самими гонками.
Э. Хемингуэй

В Западном Берлине пьяный Гайдамака никому не понадобился, он лыка не
вязал и даже не смог запросить политического убежища; его выдали Хоннекеру,
тот пообещал его расстрелять, но пожалел и даже лечил от запоя. А той
чернобыльской весной надо было показать всему миру, что с пылью в Киеве все в
порядке, и потому решили провести индивидуальную гонку "Tour de
Tchernoubyl"*1. Спортивные начальники послали туда уже вылеченного от запоев
Гайдамаку, а за победу обещались наградить достойно, хотя в победную
психологию вечной подсадной утки не верили.

- Спой свою вторую лебединую песню! - сказали ему. Вот Сашко и запел ее:
со старта он крякнул и бросился в атаку. Его ждал на финише приз - гоночный
велосипед "Кольнаго" стоимостью в 10 тысяч американских долларов плюс 10 тысяч
рублей советских денег - деньги эти были ему позарез нужны. Очертя голову он
носился в караване, пугая соперников, спуртовал, тащил за собой нахлебников -
как и в любом деле, здесь было много посторонних, случайных людей, олимпийцев,
- они хотели только участвовать; они много понимали, но мало умели и сильно
мешали. Гайдамака уставал, возвращался, опять спуртовал, наконец на крутом
повороте взорвалась передняя трубка, и он, словно из катапульты, вылетел через
руль в кусты на обочине. Вылез оттуда исцарапанный, с опухшим локтем.
Велосипед вдребезги, руль в руках, колесо в кустах. Повезло, подъехала
"техничка", быстро сменил велосипед. Бросился догонять. Догнал. До самого
Чернобыля шел первым, крутил педали, не видя и не ведая дороги, пока не
налетел на отца Павла. Поп ругался, как черт. Велосипедный караван во главе с
поляком Лехом Шоздой промчался мимо, поглядывая на лежащую подсадную утку с
черным попом. Гайдамака опять крякнул. Надо не так. Работала психология утки.
Сел на асфальт, подышал, встал. Поп отползал на обочину. Вся сила у Гайдамаки
была в ногах, ушла в икры. О, эти велосипедные ноги! Если у бабников вся сила
в чреслах, у штангистов в руках, у шахматистов в голове, то у Гайдамаки вся
сила ушла в икры, его икры были твердыми, как наковальни, если он становился
на ноги, то стоял твердо, уже не падал - даже если голова теряла сознание. Сел
в седло, поехал восьмерками. Велосипед, к счастью, не пострадал. С ободранной
до крови спиной объехал пыхтящий четвертый реактор. Караван был уже далеко.
Над головой рычал вертолет сопровождения. Гайдамака дышал. К нему и к попу
спешила "Скорая помощь". Сашко крутнул головой и крутанул педали.