"Рудольф Штайнер. Очерк теории познания Гетевского мировоззрения", составленный принимая во внимание Шиллера" - читать интересную книгу автора

должны были бы стараться проникнуть за эту оболочку. Мы должны были бы
исходить из этой первичной формы мира, для того чтобы овладеть его истинными
(существенными) качествами. Мы должны были бы преодолеть это явление
для
чувств, чтобы из него развить более высокую форму явления. - Ответ на этот
вопрос дан в последующих изысканиях.

В. Мышление
8. Мышление как более высокий опыт в опыте
Внутри бессвязного хаоса опыта мы находим - и притом сначала также как
факт опыта - некоторый элемент, который выводит нас из этой бессвязности.
Это есть мышление. Мышление даже уже как факт опыта занимает исключительное
положение внутри опыта.
В прочем мире опыта, оставаясь при том лишь, что дают мне
непосредственно чувства, я не могу выйти за пределы отдельностей. Допустим,
у меня есть жидкость, которую я довожу до кипения. Она сначала остается
спокойной, потом я вижу, как поднимаются пузырьки пара, она приходит в
движение и переходит наконец в форму пара. Все это суть отдельные следующие
друг за другом восприятия. Я могу повертывать это как угодно, но если я
остаюсь при том, что дают мне чувства, то я никакой связи между этими
фактами не нахожу. При мышлении это не так. Если я постиг, скажем, идею
причины, то она силою своего собственного содержания приведет меня к идее
действия. Мне достаточно только удерживать мысли в той форме, в какой они
выступают в непосредственном опыте, и они уже являются закономерными
определениями.
Закономерная связь, которая в остальном опыте должна быть добыта
сначала откуда-то извне - если только она вообще к нему применима, - она в
мышлении существует уже с первого же момента его проявления. В остальном
опыте вещь не вся оказывается уже выраженной в предстоящем моему сознанию
явлении; в мышлении же вся вещь без остатка растворяется в данности. Там я
должен сначала проникнуть через оболочку, чтобы дойти до ядра, здесь
оболочка и ядро составляют нераздельное целое. Если мышление сначала
является нам совершенно аналогичным остальному опыту, то это объясняется
только общечеловеческой предвзятостью. Здесь необходимо только побороть эту
нашу предвзятость. В остальном же опыте мы должны сначала разрешить
заложенную в самой сути дела трудность.
В мышлении то, что мы ищем при остальном опыте, стало само
непосредственным опытом.
Этим разрешается трудность, которую иным путем вряд ли удастся
разрешить. Опираться на опыт - это вполне законное требование науки. Но не
менее законное требование - отыскание внутренней закономерности опыта.
Таким образом, это внутреннее должно само проявиться где-нибудь в опыте как
таковой же опыт. С помощью самого себя углубляется опыт. Наша теория
познания ставит требование опыта в самой высшей форме. Она отклоняет всякую
попытку внести в опыт что-либо извне. Определения мышления она находит
внутри самого опыта. Образ проявления мышления такой же, как и для всего
прочего мира опыта.
Принцип опыта большею частью не познается во всем своем объеме и своем
истинном значении. В своей строжайшей форме он требует, чтобы предметы
действительности оставались неприкосновенно в первоначальной форме своего