"Николай Шпанов. Ураган" - читать интересную книгу автора

"Что он, издевается, что ли? - подумал Андрей. - Как будто вчера не было
переговорено все с глазу на глаз?"

* * *
"Отлично понимаю, - сказал вчера Ивашин, - совершенно очевидно: приняв
решение катапультироваться, Семенов действовал неправильно. Он скверно
управлял своими движениями, потому что не вполне владел собственными
мыслями. И пусть винит в этом самого себя. Но я обязан смотреть дальше.
Если не за то, что он думает, то, во всяком случае, за то, что делает,
передо мною отвечает его командир. Этот командир ты, полковник. Ты
отвечаешь за то, что Семенов нарушил режим. Ты отвечаешь за то, что
накануне полета он пил на каком-то семейном празднике... Ты виноват и в
том, что, вернувшись с пирушки, Семенов вместо своей постели лег в постель
к жене".
"Ну, знаете!.." - вырвалось у Андрея, но генерал еще крепче сжал его
локоть, и Андрей увидел, как этот полнокровный, сильный человек,
покраснев, поспешил добавить:
"Надеюсь, ты не подозреваешь меня в пошлости. Но если у них там что-нибудь
не так, жизнями за это расплачиваться им, а отвечать - тебе. Значит, не
научил их, как надо жить офицерам такой тяжелой службы".
"Многовато от меня хотите", - хмуро сказал Андрей.
"Ничуть не больше, чем ты обязан. Да что тут разглагольствовать, сам
понимаешь. Дураки небось захихикали бы: "Монастырь, обет целомудрия". Что
ж, ежели хочешь, своего рода монастырь. Да, пожалуй, построже святых
обителей. И ты в нем - игумен, а я - архимандрит".


2

Глядя на исполосованное бетоном летное поле, Андрей не мог видеть ничего,
кроме стоящих у дальнего края связных и транспортных самолетов. Но он так
же отчетливо представлял себе все, что, по существу, скрывалось и под
землей, - ангары и стоящие там в сиянии электричества ракетопланы своей
эскадрильи. Каждый "МАК" был для Андрея полным жизни, почти сознательным
существом. Летчик в нем - только часть организма. Может быть, самая
важная, сознательная, и все-таки часть. Именно та часть, ради которой на
самолете нужна катапульта; часть, о спасении которой нужно думать и
думать. В этом отличие летчика от всякой другой части бинома человек -
ракетоплан.
Пусть человеческий мозг уже не единственный точный инструмент, управляющий
самолетом. И все же именно он, человек, остается душой, сердцем и совестью
комбинации "летчик-машина". Да, так: он - ее совесть!
Ивашин отпустил офицеров. Оставшись вдвоем, генерал и Андрей еще долго
говорили о том, чего ни тот, ни другой не хотели выкладывать при других.
Андрей мог спорить, не роняя авторитета комдива. И он спорил, уверенный в
правильности конструкции капсулы. Однако спор и на этот раз ничем не
кончился, потому что генерал, поглядев на часы, сказал:
- Ты несправедлив к Семенову: у него поворотливые мозги, он даже
остроумный парень.
- Он просто недисциплинированный офицер. Вот и все.