"Бернард Шоу. Тайна костюмерной" - читать интересную книгу автора

- Я убеждена, что это платье никуда не годится! - объявила дама. - Они
твердят, что я просто картинка, но я совсем не ощущаю себя леди Макбет.
- И слава Богу, сударыня! - сказал костюмер. - Мы можем изменить вашу
внешность, но не ваш характер.
- Вздор! - отрезала дама. - Мой характер меняется с каждым новым
платьем, которое я надеваю. Боже, это еще что?! - воскликнула она, когда
бюст одобрительно усмехнулся.
- Бюст! - ответил Яго. - Он говорит, как заведенный. Я начинаю верить,
что это сам старик.
- Чепуха! - объявила дама. - Бюсты не могут разговаривать.
- Нет, могут, - сказал Шекспир. - Я же разговариваю, а я бюст.
- А я вам говорю, что нет, - возразила дама. - Это противоречит
здравому смыслу.
- Ну, так заставьте меня замолчать, - сказал Шекспир. - В дни королевы
Бесс это никому не удавалось.
- Ни за что не поверю! - не отступала дама. - Это какие-то
средневековые выдумки, и только. Но скажите, разве в этом платье я похожа
на женщину, способную совершить убийство?
- Пусть вас это не тревожит, - сказал Бард. - Вы ведь еще одна из моих
неудач. Я хотел сделать из леди Мак что-то по-настоящему ужасное, но она
обернулась моей женой, а та в жизни никого не убила, - во всяком случае,
за один присест.
- Вашей женой? Анной Хетауэй?! Разве она была похожа на леди Макбет?
- Очень! - решительно ответил Шекспир. - Возможно, вы заметили, что
леди Макбет обладает только одной характерной чертой: она убеждена, что ее
муж всегда все делает плохо, а она - хорошо. Если бы я когда-нибудь
кого-нибудь убил, Анна выбранила бы меня за то, что я только все напортил,
и сама отправилась бы наверх поправить дело. Когда у нас бывали гости, она
всегда извинялась перед ними за мое поведение. А если отбросить это
свойство, попробуйте-ка найти в леди Макбет хоть крупицу смысла. Я был не
в состоянии сделать подобное убийство убедительным. И пошел напролом: не
краснея, дал понять, что убила она, а затем наделил ее двумя-тремя
черточками, взятыми с натуры - у Анны, - чтобы придать ей жизненность.
- Я разочарована, расстроена, рассержена, - сказала дама. - Вы, по
крайней мере, могли бы высказать все это после бала, а не накануне!
- Вам следовало бы поставить это мне в заслугу, - заметил бюст. - Я, в
сущности, был очень мягким человеком. Как ужасно - родиться вдесятеро
умнее всех остальных, любить людей и в то же время презирать их тщеславные
помыслы и заблуждения. Люди - такие глупцы, даже самые приятные из них! А
я не был настолько жесток, чтобы получать удовольствие от своего
превосходства.
- Какое самодовольство! - сказала дама, вздернув нос.
- А что делать? - осведомился Бард. - Или, по-вашему, я мог жить,
притворяясь заурядным человеком?
- Я убеждена, что у вас нет совести! - объявила дама. - Об этом много
раз писали.
- Совести?! - вскричал бюст. - Да она испортила мое лучшее создание! Я
начал писать пьесу про Генриха Пятого, я намеревался показать его в дни
его распутной юности; и у меня рождался замечательный персонаж - своего
рода Гамлет, отдающий дань заблуждениям молодости, который всюду