"А.Шопенгауэр. Введение в философию: Новые паралипомены " - читать интересную книгу автора

по крайней мере самые основы и весь способ познания доступны здесь всякому.
Не так в философии: в ней для различных разрядов людей потребна в корне
различная философия, и высшая философия, естественно, - для наименьшего
числа людей. В этом можно убедиться просто при взгляде на физиономию других
людей, если, в противоположность им, сам думаешь о высших истинах.
Очевидно, что они предназначены не для большой массы; для нее же
единственно подходит лишь удобопонятный, в мирных отношениях к морали
стоящий догмат, в форме ли религии или в форме философии; так, для попугая
нет храма мудрости. Из этого вытекает далее, что истинная философия
непригодна к тому, чтобы ее преподавали с кафедры, как доступную всем. Нет,
созданная выдающимися умами для выдающихся умов, она должна, сохраненная в
творениях, быть доступною каждому, кто ищет ее и нуждается в ней; для
остальных она остается закрытою книгою. Однако религии могут более или
менее подходить к ней, как, например, религии индусов и буддистов.


88


 36
Философия - это не создание разумного человека, который добросовестно
садится за дело, берет свои главные понятия и прикладывает их одно к
другому, для того чтобы испытать, как и где они всего лучше подходят друг к
другу; она - творение высокоодаренного интеллекта, освобожденного волей
(его владыкой), которая предоставляет ему идти по собственному произволу,
подобно тому как в запертом саду пускают на волю ребенка, так как он не
может ни причинить себе вреда, ни заблудиться. И вот, он воспринимает то,
что извне ему предлагает объект и что с внутренней стороны позволяет ему
настроение, закрепляет созерцаемое в мысли и излагает результат словами, не
заботясь, подходит ли одно к другому, лишь бы только оно было истинно, ибо
никакая истина не может опровергнуть другой и из соединения всех их
вырастет главная истина, подобно тому как все звуки самой богатой гармонии
сливаются в один звук, причем колебания каждого тона, более быстрые или
более медленные, в конце концов согласуются рационально с колебаниями
генерал-баса, которые, как самые медленные, представляют вместилище всех
прочих.


 37
Если бы даже, как утверждают многие люди, самодовольные в своей лени и
равнодушии, предметы метафизики были таковы, что о них никто ничего не
может знать (причем "знать" берется в самом строгом смысле этого слова), то
из этого еще не следует, что всякое мнение об этом было бы одинаково далеко
от истины и что Платон, Кант и Спиноза были об этом осведомлены не более
любого разносчика. Собственно говоря, справедливо лишь то, что
исчерпывающее и отвечающее на любой вопрос знание этого предмета, вероятно,
не будет достигнуто никогда.


89