"А.Шопенгауэр. Введение в философию: Новые паралипомены " - читать интересную книгу автора

по-видимому, сочетал в себе разносторонность и любознательность Аристотеля
с глубиной Платона. Как Пифагор, основавший, как известно, свою школу и, в
известном смысле свое государство в Великой Греции, был отделен от Фалеса
большим расстоянием, так и философия Пифагора, как и философия Фалеса,
имевшая сверх того перед своим появлением теогонии [1] философов-поэтов,
одинаково была началом философии.

1 Родословная богов, система мифов о происхождении богов. Примеч.
сост.


27

Всегда будет вызывать сожаление тот факт, что два таких великих
человека, как Пифагор и Сократ, никогда ничего не писали. Трудно даже
понять, каким образом столь выдающиеся в умственном отношении люди могли
довольствоваться воздействием на современников, не стремясь к влиянию на
потомство, - или же считать, что дальнейшее распространение их учения в
достаточной мере обеспечивается [школами], учениками, которых они создали
устным преподаванием. О Пифагоре не только почти вполне достоверно
известно, что он ничего не писал, но известно также, что его эзотерическое
учение держалось в тайне, под клятвою посвященных. Открыто он обращался к
народу с популярными лекциями морального содержания. Настоящие же ученики
должны были в течение пяти лет проходить через разнообразные испытания;
лишь немногие выдерживали этот искус так, что получали доступ к истинному,
обнаженному от иносказаний учению Пифагора (intra velum); остальные же
воспринимали это учение лишь в символическом одеянии. - Пифагор хорошо
понимал, что большинство людей не способны постичь ту истину, которая
открылась глубочайшим мыслителям человеческого рода, и что они поэтому
ложно понимают такие учения, или извращают их, или же ненавидят и
преследуют - именно потому, что не понимают их и видят в них опасность для
своего суеверия. Поэтому с помощью разнообразнейших испытаний, первым из
которых было физиономическое, он хотел отобрать наиболее способных из тех,
кто приходил к нему, и лишь им сообщить лучшее из того, что он знал; эти
избранные должны были после его смерти так же, как он, передавать его
учение дальше избранным тем же путем, и, таким образом, учение его должно
было вечно жить в душе благороднейших людей. Результат показывает, что


28

расчеты его не оправдались: учение погибло вместе с ближайшими его
учениками, немногие из которых под конец, когда секта уже совершенно
рассеялась и подверглась преследованиям, должны были записать хоть кое-что,
чтобы сохранить остатки этой мудрости. Некоторые из таких отрывков дошли и
до нас, в особенности через неоплатоников Ямблиха, Порфирия, Плотина,
Прокла, а также через Плутарха, Аристотеля, Стобея; но все это в высшей
степени бессвязно и сомнительной подлинности. Лучше было бы, если бы
Пифагор поступил подобно Гераклиту, который положил свою книгу в храм Дианы
в Эфесе, где она должна была в течение столетий дожидаться достойного