"Артур Шопенгауэр. Об университетской философии" - читать интересную книгу автора

вполне аналогично отношению между девушками, которые отдавались по любви,
- и проститутками "...".
Общественное мнение по этому вопросу было настолько прочно, что оно
вполне царило даже еще при позднейших императорах: по Филострату, даже еще
Аполлоний Тианский главным образом ставит в укор своему противнику Евфрату
торговлю мудростью "...".
В 42-м послании он говорит о себе самом, что при нужде решился бы взять
милостыню, но никогда, даже в бедственном положении, не взял бы платы за
свою философию "...".
Это исконное воззрение имеет свое разумное основание и вытекает из
того, что у философии есть действительно много точек соприкосновения с
человеческой жизнью, как общественной, так и частной; поэтому, когда из
нее извлекают барыши, то умысел тотчас берет верх над мыслью, и мнимые
философы превращаются в паразитов философии. Последние же будут с помехой
и враждой относиться к деятельности подлинных философов, даже составят
против них заговор, лишь бы только устроить свои собственные дела. Ибо где
до прибыли коснется, там употребляют и всевозможные низкие средства -
заговоры, стачки и т. д., чтобы, из своекорыстных целей, дать простор и
силу всему дурному и ложному, - причем, конечно, возникает необходимость
подавлять начала противоположные, т. е. все истинное, подлинное и ценное.
Но нет человека, менее способного к таким хитростям, чем действительный
философ, которому случится попасть в сферу этих ремесленников. - Изящным
искусствам, даже поэзии, мало вредит то обстоятельство, что они тоже
служат иным для барыша: ибо каждое из их произведений имеет свое
собственное, обособленное существование, и дурное не может ни вытеснить
хорошего, ни затмить его.
Философия же, это - нечто целое, т. е. некоторое единство, и она имеет
дело с истиной, а не с красотой, - существует многоразличная красота, но
лишь одна истина, подобно тому как муз много, а Минерва только одна. Вот
отчего поэт может смело пренебрегать бичеванием дурного, но у философа
может явиться необходимость делать это. Ибо вошедшее в силу дурное
выступает здесь с прямой враждою к хорошему, и разрастающийся бурьян
заглушает растения полезные. Философия, по своей природе, исключительна, -
она обосновывает миросозерцание данной эпохи:
вот почему господствующая система, как сыновья султанов, не терпит
возле себя никакой другой. К этому присоединяется, что суждение здесь в
высшей степени трудно, да и самое получение данных для него сопряжено с
большими усилиями. Если здесь, благодаря уловкам, ложь получает себе
влияние и наемные Стенторовы голоса повсюду выкрикивают ее за истинное и
подлинное, то этим отравляется дух времени, порча захватывает все отрасли
литературы, останавливается всякий умственный полет, и против
действительно хорошего и настоящего во всякой области воздвигается
бастион, которого хватает на долгое время "...".
Да, я все более и более склоняюсь к тому мнению, что для философии было
бы плодотворнее, если бы она перестала быть ремеслом и не выступала более
в повседневной жизни, представляемая профессорами. Это - растение,
которое, подобно альпийской розе и эдельвейсу, преуспевает лишь на
свободном горном воздухе, при искусственной же культуре вырождается. Ведь
упомянутые представители философии в Повседневной жизни представляют ее
большей частью только да подобие того, как актер представляет царя. Разве,