"Михаил Шолохов. Рассказы, очерки, фельетоны, статьи, выступления (ПСС том 8)" - читать интересную книгу автора

убирать.
"Видели? - спросил у меня врач. - Чем же я могу вам помочь? У меня нет
ни одного бинта, ничего нет! Идите отсюда, ради бога, идите! А бинты ваши
сорвите и присыпьте раны золой. Вот здесь у двери - свежая зола".
Я так и сделал. Унтер встретил меня у входа, широко улыбаясь. "Ну, как?
О, у ваших солдат превосходный врач! Оказал он вам помощь?" Я хотел молча
пройти мимо него, но он ударил меня кулаком в лицо, крикнул: "Ты не хочешь
отвечать, скотина?!" Я упал, и он долго бил меня ногами в грудь и в голову.
Бил до тех пор, пока не устал. Этого фашиста я не забуду до самой смерти,
нет, не забуду! Он и после бил меня не раз. Как только увидит сквозь
проволоку меня, приказывает выйти и начинает бить, молча, сосредоточенно...
Вы спрашиваете, как я выжил?
До войны, когда я еще не был механиком, а работал грузчиком на Каме, я
на разгрузке носил по два куля соли, в каждом - по центнеру. Силенка была,
не жаловался, к тому же вообще организм у меня здоровый, но главное - это
то, что не хотел я умирать, воля к сопротивлению была сильна. Я должен был
вернуться в строй бойцов за родину, и я вернулся, чтобы мстить врагам до
конца!
Из этого лагеря, который являлся как бы распределительным, меня
перевели в другой лагерь, находившийся километрах в ста от первого. Там все
было так же устроено, как и в распределительном: высокие столбы, обнесенные
колючей проволокой, ни навеса над головой, ничего. Кормили так же, но
изредка вместо сырого проса давали по кружке вареного гнилого зерна или же
втаскивали в лагерь трупы издохших лошадей, предоставляя пленным самим
делить эту падаль. Чтобы не умереть с голоду, мы ели - и умирали сотнями...
Вдобавок ко всему в октябре наступили холода, беспрестанно шли дожди, по
утрам были заморозки. Мы жестоко страдали от холода. С умершего
красноармейца мне удалось снять гимнастерку и шинель. Но и это не спасало от
холода, а к голоду мы уже привыкли...
Стерегли нас разжиревшие от грабежей солдаты. Все они по характеру были
сделаны на одну колодку. Наша охрана на подбор состояла из отъявленных
мерзавцев. Как они, к примеру, развлекались: утром к проволоке подходит
какой-нибудь ефрейтор и говорит через переводчика:
"Сейчас раздача пищи. Раздача будет происходить с левой стороны".
Ефрейтор уходит. У левой стороны огорожи толпятся все, кто в состоянии
стоять на ногах. Ждем час, два, три. Сотни дрожащих, живых скелетов стоят на
пронизывающем ветру... Стоят и ждут.
И вдруг на противоположной стороне быстро появляются охранники. Они
бросают через проволоку куски нарубленной конины. Вся толпа, понукаемая
голодом, шарахается туда, около кусков измазанной в грязи конины идет
свалка...
Охранники хохочут во все горло, а затем резко звучит длинная пулеметная
очередь. Крики и стоны. Пленные отбегают к левой стороне огорожи, а на земле
остаются убитые и раненые... Высокий обер-лейтенант - начальник лагеря -
подходит с переводчиком к проволоке. Обер-лейтенант, еле сдерживаясь от
смеха, говорит:
"При раздаче пищи произошли возмутительные беспорядки. Если это
повторится, я прикажу вас, русских свиней, расстреливать беспощадно! Убрать
убитых и раненых!" Гитлеровские солдаты, толпящиеся позади начальника
лагеря, просто помирают со смеху. Им по душе "остроумная" выходка их