"Михаил Шолохов. Тихий Дон. Книга четвертая (ПСС том 5)" - читать интересную книгу автора

пересечь Дон на быстрине. Только двое перебрались благополучно: один в
полосатой матросской тельняшке - как видно, искусный пловец - вниз головой
кинулся с обрывистого берега, погрузился в воду и вынырнул чуть ли не на
середине Дона.
Прячась за разлапистой вербой, Григорий видел, как широкими саженками
матрос доспевал к той стороне. И еще один переплыл благополучно. Он
расстрелял все патроны, стоя по грудь в воде; что-то крикнул, грозя кулаком
в сторону казаков, и пошел отмахивать наискось. Вокруг него чмокали пули, но
ни одна не тронула счастливца. Там, где было когда-то скотинье стойло, он
выбрел из воды, отряхнулся, не спеша стал взбираться по яру к дворам.
Оставшиеся возле Дона залегли за песчаным бугром. Их пулемет строчил
безостановочно до тех пор, пока не закипела в кожухе вода.
- За мной! - негромко скомандовал Григорий, как только пулемет умолк, и
пошел к бугру, вынув из ножен шашку.
Позади, тяжко дыша, затопотали казаки.
До красноармейцев оставалось не более полусотни саженей. После трех
залпов из-за песчаного бугра поднялся во весь рост высокий смуглолицый и
черноусый командир. Его поддерживала под руку одетая в кожаную куртку
женщина. Командир был ранен. Волоча перебитую ногу, он сошел с бугра,
поправил на руке винтовку с примкнутым штыком, хрипло скомандовал:
- Товарищи! Вперед! Бей беляков!
Кучка храбрецов с пением "Интернационала" пошла в контратаку. На
смерть.
Сто шестнадцать павших последними возле Дона были все коммунисты
Интернациональной роты.


III

Поздно ночью Григорий пришел из штаба на квартиру. Прохор Зыков ожидал
его у калитки.
- Про Аксинью не слышно? - спросил Григорий с деланым равнодушием в
голосе.
- Нет. Запропала где-то, - ответил Прохор, позевывая, и тотчас же со
страхом подумал: "Не дай бог, опять заставит ее разыскивать... Вот
скочетались, черти, на мою голову!"
- Принеси умыться. Потный я весь. Ну, живо! - уже раздраженно сказал
Григорий.
Прохор сходил в хату за водой, долго лил из кружки в сложенные ковшом
ладони Григория. Тот мылся с видимым наслаждением. Снял провонявшую по?том
гимнастерку, попросил:
- Слей на спину.
От холодной воды, обжегшей потную спину, ахнул, зафыркал, долго и
крепко тер натруженные ремнями плечи и волосатую грудь. Вытираясь чистой
попонкой, уже повеселевшим голосом приказал Прохору:
- Коня мне утром приведут - прими его, вычисти, добудь зерна. Меня не
буди, пока сам проснусь. Только если из штаба пришлют - разбудишь. Понятно?
Ушел под навес сарая. Лег на повозке и тотчас же окунулся в
беспросыпный сон. На заре зяб, поджимал ноги, натягивал влажную от росы
шинель, а после того как взошло солнце, снова задремал и проснулся часов