"Михаил Шолохов. Тихий Дон. Книга четвертая (ПСС том 5)" - читать интересную книгу автора

слезая с седла, коротко пояснил:
- Красные переправились и силуются занять Вешки. Возле Дона зараз
начался бой. Дело не шутейное, и бегать зря не советую. Ежели ишо раз
побежите - прикажу коннице, какая стоит в Еринском, рубить вас, как
изменников! - Григорий оглядел разношерстно одетую толпу хуторян, закончил с
нескрываемым презрением: - Много у вас в сотне всякой сволочи набралось, она
и разводит страхи. Побегли, в штаны напустили, вояки! А ишо казаками
кличетесь! Особенно вы, деды, глядите у меня! Взялись воевать, так нечего
теперь головы промеж ног хоронить! Зараз же, повзводно, рысью вон к энтому
рубежу и от кустов - к Дону. По-над Доном - до Семеновской сотни. Вместе с
нею вдарите красным во фланг. Марш! Живо!
Татарцы молча выслушали и так же молча направились к кустам. Деды
удрученно кряхтели, оглядывались на шибко поскакавшего Григория и
сопутствовавших ему казаков. Старик Обнизов, шагавший в ногу с Пантелеем
Прокофьевичем, восхищенно сказал:
- Ну и геройским сынком сподобил тебя господь! Истый орел! Как он
Христоню-то потянул вдоль спины! Враз привел все в порядок!
И польщенный в отцовских чувствах Пантелей Прокофьевич охотно
согласился:
- И не говори! Таких сынов по свету поискать! Полный бант крестов, это
как, шутка? Вот Петро, покойничек, царство ему небесное, хотя он и родной
сын был и первенький, а все не такой! Уж дюже смирный был, какой-то, чума
его знает, недоделанный. Душа у него под исподом бабья была! А этот - весь в
меня! Ажник превзошел лихостью!


* * *

Григорий со своим полувзводом подбирался к Калмыцкому броду. Они уже
считали себя в безопасности, достигнув леса, но их увидели с наблюдательного
пункта, с той стороны Дона. Орудийный взвод повел обстрел. Первый снаряд
пролетел над вершинами верб, чмокнулся где-то в болотистой чаще, не
разорвавшись. А второй ударил неподалеку от дороги в обнаженные корневища
старого осокоря, брызнул огнем, окатил казаков гулом, комьями жирной земли и
крошевом трухлявого дерева.
Оглушенный Григорий инстинктивно поднес к глазам руку, пригнулся к
луке, ощутив глухой и мокрый шлепок, как бы по крупу коня.
Казачьи кони от потрясшего землю взрыва будто по команде присели и
ринулись вперед; под Григорием конь тяжко поднялся на дыбы, попятился, начал
медленно валиться на бок. Григорий поспешно соскочил с седла, взял коня под
уздцы. Пролетело еще два снаряда, а потом хорошая тишина стала на искрайке
леса. Ложился на траву пороховой дымок; пахло свежевзвернутой землей,
щепками, полусгнившим деревом; далеко в чаще встревоженно стрекотали сороки.
Конь Григория всхрапывал и подгибал трясущиеся задние ноги. Желтый
навес его зубов был мучительно оскален, шея вытянута. На бархатистом сером
храпе пузырилась розовая пена. Крупная дрожь била его тело, под гнедым
подшерстком волнами катились судороги.
- Готов кормилец? - громко спросил подскакавший казак.
Григорий смотрел в тускнеющие конские глаза, не отвечая. Он даже не
глянул на рану и только чуть посторонился, когда конь как-то неуверенно