"Михаил Шолохов. Тихий Дон. Книга третья (ПСС том 4)" - читать интересную книгу автора

был оставлен ими. К концу лета Донская армия, сбитая из казаков всех
возрастов, способных носить оружие, стала на границах. Реорганизованная по
пути, пополненная прибывшими из Новочеркасска офицерами, армия обретала
подобие подлинной армии: малочисленные, выставленные станицами, дружины
сливались; восстанавливались прежние регулярные полки с прежним, уцелевшим
от германской войны, составом; полки сбивались в дивизии; в штабах хорунжих
заменили матерые полковники; исподволь менялся и начальствующий состав.
К концу лета боевые единицы, скомпонованные из сотен мигулинских,
мешковских, казанских и шумилинских казаков, по приказу генерал-майора
Алферова перешли донскую границу и, заняв Донецкое - первую на рубеже
слободу Воронежской губернии, повели осаду уездного города Богучара.


* * *

Уже четверо суток сотня татарских казаков под командой Петра Мелехова
шла через хутора и станицы на север Усть-Медведицкого округа. Где-то правее
их спешно, не принимая боя, отступали к линии железной дороги красные. За
все время татарцы не видели противника. Переходы делали небольшие. Петро, да
и все казаки, не сговариваясь, решили, что к смерти спешить нет расчета, в
переход оставляли за собой не больше трех десятков верст.
На пятые сутки вступили в станицу Кумылженскую. Через Хопер
переправлялись на хуторе Дундуковом. На лугу кисейной занавесью висела
мошка. Тонкий вибрирующий звон ее возрастал неумолчно. Мириады ее слепо
кружились, кишели, лезли в уши, глаза всадникам и лошадям. Лошади нудились,
чихали, казаки отмахивались руками, беспрестанно чадили табаком-самосадом.
- Вот забава, будь она проклята! - крякнул Христоня, вытирая рукавом
слезившийся глаз.
- Вскочила, что ль? - улыбнулся Григорий.
- Глаз щипет. Стал-быть, она ядовитая, дьявол!
Христоня, отдирая красное веко, провел по глазному яблоку шершавым
пальцем; оттопырив губу, долго тер глаз тыльной стороной ладони.
Григорий ехал рядом. Они держались вместе со дня выступления.
Прибивался к ним еще Аникушка, растолстевший за последнее время и от этого
еще более запохожившийся на бабу.
Отряд насчитывал неполную сотню. У Петра помощником был вахмистр
Латышев, вышедший на хутор Татарский в зятья. Григорий командовал взводом. У
него почти все казаки были с нижнего конца хутора: Христоня, Аникушка, Федот
Бодовсков, Мартин Шамиль, Иван Томилин, жердястый Борщев и медвежковатый
увалень Захар Королев, Прохор Зыков, цыганская родня - Меркулов, Епифан
Максаев, Егор Синилин и еще полтора десятка молодых ребят-одногодков.
Вторым взводом командовал Николай Кошевой, третьим - Яков Коловейдин и
четвертым - Митька Коршунов, после казни Подтелкова спешно произведенный
генералом Алферовым в старшие урядники.
Сотня грела коней степной рысью. Дорога обегала залитые водой музги,
ныряла в лощинки, поросшие молодой кугой и талами, вилюжилась по лугу.
В задних рядах басисто хохотал Яков Подкова, тенорком подголашивал ему
Андрюшка Кашулин, тоже получивший урядницкие лычки, заработавший их на крови
подтелковских сподвижников.
Петро Мелехов ехал с Латышевым сбочь рядов. Они о чем-то тихо