"Михаил Шолохов. Тихий Дон. Книга третья (ПСС том 4)" - читать интересную книгу автора

- Нехай придет, расскажет нам про жизню! - весь обширный зал
заволновался.
Офицеры басисто захлопали в ладоши, и, глядя на них, неумело, негромко
стали постукивать и казаки. От черных, выдубленных работой рук их звук
получался сухой, трескучий, можно сказать - даже неприятный, глубоко
противоположный той мягкой музыке аплодисментов, которую производили холеные
подушечки ладоней барышень и дам, офицеров и учащихся, заполнивших галерею и
коридоры.
А когда на сцену по-парадному молодецки вышагал высокий, стройный,
несмотря на годы, красавец генерал, в мундире, с густым засевом крестов и
медалей, с эполетами и прочими знаками генеральского отличия, - зал покрылся
рябью хлопков, ревом. Хлопки выросли в овацию. Буря восторга гуляла по рядам
делегатов. В этом генерале, с растроганным и взволнованным лицом, стоявшем в
картинной позе, многие увидели тусклое отражение былой мощи империи.
Пантелей Прокофьевич прослезился и долго сморкался в красную, вынутую
из фуражки, утирку. "Вот это - генерал! Сразу видать, что человек! Как сам
инператор, ажник подходимей на вид. Вроде аж шибается на покойного
Александра!" - думал он, умиленно разглядывая стоявшего у рампы Краснова.
Круг - названный "Кругом спасения Дона" - заседал неспешно. По
предложению председателя Круга, есаула Янова, было принято постановление о
ношении погонов и всех знаков отличия, присвоенных военному званию. Краснов
выступил с блестящей, мастерски построенной речью. Он прочувствованно
говорил о "России, поруганной большевиками", о ее "былой мощи", о судьбах
Дона. Обрисовав настоящее положение, коротко коснулся немецкой оккупации и
вызвал шумное одобрение, когда, кончая речь, с пафосом заговорил о
самостоятельном существовании Донской области после поражения большевиков.
- Державный Войсковой круг будет править Донской областью! Казачество,
освобожденное революцией, восстановит весь прекрасный старинный уклад
казачьей жизни, и мы, как в старину наши предки, скажем полнозвучным,
окрепшим голосом: "Здравствуй, белый царь, в кременной Москве, а мы, казаки,
на тихом Дону!"
3 мая на вечернем заседании сто семью голосами против тридцати и при
десяти воздержавшихся войсковым атаманом был избран генерал-майор Краснов.
Он не принял атаманского пернача из рук войскового есаула, поставив условия:
утвердить основные законы, предложенные им Кругу, и снабдить его
неограниченной полнотой атаманской власти.
- Страна наша накануне гибели! Лишь при условии полнейшего доверия к
атаману я возьму пернач. События требуют работать с уверенностью и отрадным
сознанием исполняемого долга, когда знаешь, что Круг - верховный выразитель
воли Дона - тебе доверяет, когда, в противовес большевистской распущенности
и анархии, будут установлены твердые правовые нормы.
Законы, предложенные Красновым, представляли собою наспех
перелицованные, слегка реставрированные законы прежней империи. Как же Кругу
было не принять их? Приняли с радостью. Все, даже неудачно переделанный
флаг, напоминало прежнее: синяя, красная и желтая продольные полосы (казаки,
иногородние, калмыки), и лишь правительственный герб, в угоду казачьему
духу, претерпел радикальное изменение: взамен хищного двуглавого орла,
распростершего крылья и расправившего когти, изображен был нагой казак в
папахе, при шашке, ружье и амуниции, сидящий верхом на винной бочке.
Один из подхалимистых простаков-делегатов задал подобострастный вопрос: