"Михаил Шолохов. Тихий Дон. Книга третья (ПСС том 4)" - читать интересную книгу автора

стороне, третьему - вон энтот двор, где колодезь, и ишо четыре сподряд.
Петро подъехал к нему.
- Ничего не слыхал? Спрашивал?
- Ими тут и не воняет. А вот медо?в, парень, тут до черта. У одной
старухи триста колодок. Ночью обязательно какой-нибудь расколем!
- Но-но, не дури! А то я расколю! - Петро нахмурился, тронул коня
плетью.
Разместились. Убрали коней. Стемнело. Хозяева дали казакам повечерять.
У дворов, на ольхах прошлогодней порубки расселись служивые и хуторные
казаки. Поговорили о том о сем и разошлись спать.
Наутро выехали из хутора. Почти под самой Кумылженской сотню догнал
нарочный. Петро вскрыл пакет, долго читал его, покачиваясь в седле, натужно,
как тяжесть, держа в вытянутой руке лист бумаги. К нему подъехал Григорий.
- Приказ?
- Ага!
- Чего пишут?
- Дела... Сотню велят сдать. Всех моих одногодков отзывают, формируют в
Казанке Двадцать восьмой полк. Батарейцев - тоже, и пулеметчиков.
- А остальным куда ж?
- А вот тут прописано: "В Арженовской поступить в распоряжение
командира Двадцать второго полка. Двигаться безотлагательно". Ишь ты!
"Безотлагательно"!
Подъехал Латышев, взял из рук Петра приказ. Он читал, шевеля толстыми
тугими губами, косо изогнув бровь.
- Трогай! - крикнул Петро.
Сотня рванулась, пошла шагом. Казаки, оглядываясь, внимательно
посматривали на Петра, ждали, что скажет. Приказ объявил Петро в
Кумылженской. Казаки старших годов засуетились, собираясь в обратную дорогу.
Решили передневать в станице, а на зорьке другого дня трогаться в разные
стороны. Петро, весь день искавший случая поговорить с братом, пришел к нему
на квартиру.
- Пойдем на плац.
Григорий молча вышел за ворота. Их догнал было Митька Коршунов, но
Петро холодно попросил его:
- Уйди, Митрий. Хочу с братом погутарить.
- Эт-то можно. - Митька понимающе улыбнулся, отстал.
Григорий, искоса наблюдавший за Петром, видел, что тот хочет говорить о
чем-то серьезном. Отводя это разгаданное намерение, он заговорил с напускной
оживленностью:
- Чудно все-таки: отъехали от дома сто верст, а народ уж другой.
Гутарят не так, как у нас, и постройки другого порядка, вроде как у
полипонов. Видишь, вот ворота накрыты тесовой крышей, как часовня. У нас
таких нету. И вот, - он указал на ближний богатый курень, - завалинка тоже
обметана тесом: чтоб дерево не гнило, так, что ли?
- Оставь. - Петро сморщился. - Не об этом ты гутаришь... Погоди, давай
станем к плетню. Люди глядят.
На них любопытствующе поглядывали шедшие с плаца бабы и казаки. Старик
в синей распоясанной рубахе и в казачьей фуражке с розовым от старости
околышем приостановился.
- Днюете?