"Михаил Шолохов. Бахчевник" - читать интересную книгу автора Мать возится у печки, кончает стряпаться. Подошел Митька боком, сказал,
глядя в сторону: - Маманька... испеки пышек... я бы отнес энтим, какие в сарае сидят... пленным. У матери на глазах мокрая пленка. - Отнеси, сынок, может - и наш Федя страдает где... И у пленных матери есть, тоже небось вочами подушки не высыхают. - А как батя узнает? - Не приведи бог! Ты, Митенька, вечером отнеси. Какие казаки стерегут, отдай им и скажи, чтоб передали... Солнце, как нарочно, замедляет шаг и ползет над станицей, равнодушное к Митькиному нетерпению и невозмутимое. Насилу дождался, пока спустится темнота, прошел на площадь, ящерицей скользнул между проволочной огорожей и к дверям, а сам рукой придерживает за пазухой узелок с харчами. - Кто идет? Стой! Стрелять буду!.. - Это я... харчи пленным принес. - Кто такой? Проваливай, пока приклада не пробовал! Черт тебя носит по ночам! Дня тебе мало харч носить? - Погоди, Прохорыч, никак, это комендантов парнишка? - Ты Анисима Петровича сынок? - Да... - Тебя кто же с харчами прислал? Отец? - Не-е-ет... Я сам. К Митьке подошли двое казаков. Старший, бородатый, ухватил Митьку за ухо. понять, что они нам есть самые вредные враги? А ежели я про эти дела батяньке твоему доложу? Он как за это тебя примолит? - Брось, Прохорыч! Жалко тебе чужого хлеба? В два горла жрать все равно не будешь, возьми харчишки, передадим! - А ежели Анисим Петрович про то узнает? Тебе рассусоливать хорошо, ты один, а у меня семейство. За подобные дела на фронт пошлют, да к тому же и розог всыплют... - Да ну тебя к черту, расплакался!.. Эй, парнишонок, ты куда же удираешь? Тащи свои харчи, передам, что ли. Передал Митька молодому в руки узелок; нагнувшись, шепнул тот ему: - По средам и пятницам я дежурю... Приноси. Каждую среду и пятницу вечерами приходил Митька на площадь; стараясь не зацепиться за колючую проволоку, лез через огорожу, передавал часовому узелок и возвращался домой, пригибаясь у плетней и оглядываясь. V Каждый день, как только над станицей золотисто-рябым пологом растопыривалась ночь, из сарая выводили кучки пленных красногвардейцев и под конвоем гнали в степь - к ярам, закутанным белесым туманом. До станицы ветром доносило отзвук трескучего залпа и реденькие винтовочные выстрелы. Когда пленных уводили больше двадцати человек, следом, поскрипывая колесами, шуршала пулеметная тачанка. Номера дремали на широких козлах, кучер блестел цигаркой и лениво шевелил вожжами, лошади переступали неохотно и |
|
|