"Михаил Шолохов. Бахчевник" - читать интересную книгу автора

Мать возится у печки, кончает стряпаться. Подошел Митька боком, сказал,
глядя в сторону:
- Маманька... испеки пышек... я бы отнес энтим, какие в сарае сидят...
пленным.
У матери на глазах мокрая пленка.
- Отнеси, сынок, может - и наш Федя страдает где... И у пленных матери
есть, тоже небось вочами подушки не высыхают.
- А как батя узнает?
- Не приведи бог! Ты, Митенька, вечером отнеси. Какие казаки стерегут,
отдай им и скажи, чтоб передали...
Солнце, как нарочно, замедляет шаг и ползет над станицей, равнодушное к
Митькиному нетерпению и невозмутимое. Насилу дождался, пока спустится
темнота, прошел на площадь, ящерицей скользнул между проволочной огорожей и
к дверям, а сам рукой придерживает за пазухой узелок с харчами.
- Кто идет? Стой! Стрелять буду!..
- Это я... харчи пленным принес.
- Кто такой? Проваливай, пока приклада не пробовал! Черт тебя носит по
ночам! Дня тебе мало харч носить?
- Погоди, Прохорыч, никак, это комендантов парнишка?
- Ты Анисима Петровича сынок?
- Да...
- Тебя кто же с харчами прислал? Отец?
- Не-е-ет... Я сам.
К Митьке подошли двое казаков. Старший, бородатый, ухватил Митьку за
ухо.
- Тебя кто, пащенок, научил харчи пленным таскать? Ты того не могешь
понять, что они нам есть самые вредные враги? А ежели я про эти дела
батяньке твоему доложу? Он как за это тебя примолит?
- Брось, Прохорыч! Жалко тебе чужого хлеба? В два горла жрать все равно
не будешь, возьми харчишки, передадим!
- А ежели Анисим Петрович про то узнает? Тебе рассусоливать хорошо, ты
один, а у меня семейство. За подобные дела на фронт пошлют, да к тому же и
розог всыплют...
- Да ну тебя к черту, расплакался!.. Эй, парнишонок, ты куда же
удираешь? Тащи свои харчи, передам, что ли.
Передал Митька молодому в руки узелок; нагнувшись, шепнул тот ему:
- По средам и пятницам я дежурю... Приноси.
Каждую среду и пятницу вечерами приходил Митька на площадь; стараясь не
зацепиться за колючую проволоку, лез через огорожу, передавал часовому
узелок и возвращался домой, пригибаясь у плетней и оглядываясь.

V

Каждый день, как только над станицей золотисто-рябым пологом
растопыривалась ночь, из сарая выводили кучки пленных красногвардейцев и под
конвоем гнали в степь - к ярам, закутанным белесым туманом. До станицы
ветром доносило отзвук трескучего залпа и реденькие винтовочные выстрелы.
Когда пленных уводили больше двадцати человек, следом, поскрипывая колесами,
шуршала пулеметная тачанка. Номера дремали на широких козлах, кучер блестел
цигаркой и лениво шевелил вожжами, лошади переступали неохотно и