"Александр Шохов. Структура ментального мира классической Греции" - читать интересную книгу автора

Если ж родился, войти поскорее в ворота Аида
И глубоко под землей в темной могиле лежать..."

[1, с.102]

Дионисовой религии свойственен в целом этот мрачный и возвышенный
пафос. "Обилие, - как сила и переполнение, как пафос - это Дионис. Но
замечательно, что бог животворящих восторгов никогда не является богом
обилия как покоя и достигнутой цели. Бог избытка как качества (не
количества), он бог бесчисленных, вечно разверзающихся в несказанной полноте
и силе и через миг исчезающих, для новой смены возможностей. Дионисийское
расторжение граней личности находит в размножении (как восстановлении и
конечном утверждении индивидуации) - свой противоположный полюс. Поэтому
Дионисовой стихии более родственно уничтожение и истребление из чрезмерного
изобилия, нежели размножение. Эта психологическая особенность культа
посредствует между аспектами жизни и смерти в божестве Диониса. Исступление,
как сопровождающий признак плодовитости, - явление Дионисовой силы; атрибуты
же плодовитости, усвоенные Дионису, были изначально только символами,
указывавшими на сродный плодовитости феномен исступления."[23,319]
Эта мысль чрезвычайно интересна и богата. Исступление служителей
Диониса только напоминает эротическое, на самом деле оно иное и иными
причинами вызванно. З.Фрейд, пожалуй, сказал бы по этому поводу, что культ -
это форма сублимации беспредельного по своей силе либидо, которое было столь
огромно, что эрос не мог реализовать всю накопленную энергию. Эта энергия
переполнила предназначенную ей биологической природой человека чашу,
выплеснулась наружу и вдруг оформилась и застыла под волшебным
прикосновением Аполлона и муз. В наших терминах энергия дионисических
оргий - это эротическая энергия, перетекающая в ментальную. Здесь-то и
коренится источник трагедии.
Едва ли есть дионисийский миф, не разрешающийся восторгом истребления и
гибели, или не предполагающий, не выдающий ужасной развязки первоначального
повествования, скрытой умолчаниями позднейшего пересказа... По словам Нонна,
автора поэмы о Дионисе... дочери Ламоса, приютившего в своем доме
божественного младенца, пришли в бешенство, под бичом демонической власти,
насланной гневом Геры. В дому они нападали на рабынь, и на распутиях ножами
вскрывали грудь странникам-чужеземцам... Менад воображение древних охотно
рисует окровавленными. Такою представляет тот же Нонн и Семелу в тот час,
когда она привлекает на себя влюбленные взоры будущего супруга, отца
Дионисова [Зевса - А.Ш.], бросившись в воды Асопа, чтобы омыться от
запятнавшей ее крови жертвенных животных: ибо она только что присутствовала
при жертвоприношении Зевсу,

"и омочила лоно кровью, и кровь капала с волос, и побагровел хитон
от дождевых струй."

[23, c. 328-329]

Дионис - бог вечных превращений, и недаром в его культе огромную роль
играют маски; многие священные изображения Диониса были масками и