"Александр Шохов. Структура ментального мира классической Греции" - читать интересную книгу автора

зовом неумолимого Бога, и оставшихся за своим тканьем дома в то время, когда
община ушла в горы. Сам бог пытается склонить их к изменению решения,
являясь в образе девушки. Однако, сестры неумолимы. Тогда Дионис пугает их,
являясь в образе быка, льва, пантеры и проч. Наконец, Миниады обещают жертву
Дионису и одна из них, выбранная по жребию, отдает в жертву своего ребенка,
которого сестры разрывают на части в исступлении. Потом они несутся в горы
и, блуждая, превращаются там в ночных птиц. В "Метаморфозах" Овидия этот миф
излагается без упоминания человеческой жертвы, сестры же превращаются в
ночных птиц. [p23, с. 320, 321] Этот миф послужил сюжетом для Эсхила
("Шерстечесальщицы"), от которой до нас дошли только незначительные
фрагменты, один из которых ярко рисует дионисийское безумие словами богини
безумия Лиссы:

"...От пят до темени
Пронзает тело судорога острая,
Язык колючий, жало скорпионово..."

[13, с. 271]

Миф о Миниадах напоминает фразу З.Фрейда о навязчивых действиях,
которую мы приводили выше. И Дионис начинает казаться не только богом
радости, но и богом глубочайшей скорби, беды, безумия. Ф.Ницше писал о нем:

"...мальчиком он был разорван на куски титанами... это
раздробление, представляющее дионисическое страдание по существу, подобно
превращению в воздух, воду, землю и огонь... Из улыбки этого Диониса
возникли олимпийские боги, из слез его - люди."

[34, 1, с. 94]

Вспомним о Ликурге, разрубающем собственного сына Дрианта, думая, что
рубит виноградные лозы.[13, с.268] Вспомним Пенфея, который осмелился
бороться с пришедшим в Фивы Дионисом, но, завлеченный на вакхическое
радение, оказался растерзан собственной матерью, не узнавшей сына. [13,с.
270]
В.Иванов пишет в "Эллинской религии страдающего бога" о "пассиях"
Диониса, переводя греческое слово pathe как "страсти". Интересно совпадение
термина с гумилевским: оно не только звуковое, но и сущностное. В "Дионисе и
прадионисийстве" В.Иванов пишет: "Чтобы психологически понять религию
страстей и ее расцвет в трагедии, необходимо почувствовать общий
"патетический" (по выражению Аристотеля) строй эллинской души, повышенная
впечатлительность которой была источником болезненных реакций на
воспринимаемое и меланхолической сосредоточенности как основного тона
душевной жизни."[22, с. 365] Здесь В.Иванов продолжает и развивает мысль
Жирара, Буркхардта и Ницше о сосредоточенной сумрачности греческого духа,
говорящего "нет!" жизни, несмотря на маску веселия и беззаботной легкости
покров, наброшенный над бездной (Тютчев).[34] У Феогнида:

"Лучшая доля для смертных - на свет никогда не родиться
И никогда не видать яркого солнца лучей.