"Юлия Шмуклер. Рассказы" - читать интересную книгу автора

и фасонов, с грудями так и с грудями сяк, с моторчиком в заду и без. Женщины
были для него такие милые животиночки, созданные на утеху роду
человеческому, и на каждую смотрел откровенно, веселым, синим взглядом, под
которым они невольно усмехались и охорашивались чуточку. И вернувшись домой
после трудового дня и начиная чистить картошку, они еще с удовольствием
вспоминали этот взгляд и стройного, чернокудрого красавчика, такого
мальчишески-озорного, обольстительного, как абрикос.
Так что общество, если бы оно что понимало. Вилиному мужу памятник при
жизни должно было поставить, с выражением: "Ух ты, какая киса!" - а внизу,
в ногах, аллегорически положить Вилю, распростертую, и чтобы младенец сосал
грудь, в знак здоровья, а двумя руками она вздымала бы тарелку с супом, в
знак благодарности. Потому что Вилю он действительно спас, как принц в
сказке - до знакомства с ним она с теткой-истеричкой проживала и под
воздействием тетки и раздельного сталинского обучения дошла уже до того, что
даже спрашивала у тетки, правда ли, что мужчины такие же люди, как они - на
что та отвечала отрицательно. Не помогло и дальнейшее обучение в
библиотечном институте, где девицы толклись, будто чайки на морском берегу,
и конкуренция превосходила всякое воображение - так что до полных двадцати
двух, до поступления на работу, Виля, почитай, что и мужского голоса не
слыхивала, и хоть глядела на эти грубые создания с большим удивлением, когда
они попадались на дороге, предпочитала все же побыстрее смыться, чтобы они
не подумали "вон какая уродина".
И тут вдруг случайно, на какой-то вечеринке, нашему синеглазому
красавцу вздумалось обратить внимание на эту скромную перепелочку, сплошь
покрытую веснушками, что показалось ему очень милым - и он погладил, позвал
ее, как кошку бездомную "кис-кис" - она и пошла. И только потом, когда Виля
от свалившегося на нее счастья впала в полное беспамятство, и начала
приходить, когда ее и не звали, и глядеть с таким сиянием во взоре, что
прямо в темноте лестничная площадка освещалась - тут только понял он, что
зашел слишком далеко, и что вернуть Вилю тетке так же невозможно, как,
напоивши котенка теплым молоком, выставить обратно на улицу - после чего,
почесавши в затылке, решил жениться, будучи, как уже сказано было, добрым
человеком.
После замужества Виля бегала за ним, как собачка, и буквально руки
лизала. Просто ужас, что с ней творилось - звезда над головой взошла,
небеса распахнулись, и она их благодарила потихоньку - спасибо, мол,
большое, и пусть с ним ничего не случится. И с ним настолько ничего не
случилось, что через некоторое время он снова пошел по бабам - а для Вили
начались горькие истины, столовыми ложками, три раза в день, и все равно,
болезнь не проходила. Жить она могла только, когда видела его, когда он хоть
ненадолго был рядом - и если бы даже она решилась уйти, в тот же час
приползла бы обратно и положила голову на ботинок. Сердце ее перегорало, как
самодельный жучок, хотя в то же время она понимала, что ничего такого в его
поведении нет - ну, любит человек женщин, ну, не может без них - ну не с
мальчиками же ему, в конце концов, забавляться. Более того, если бы не его
неразборчивость, он бы и до нее не добрался. Таковы были законы природы,
против которых не попрешь - и не говоря уже о котах, которые все были
усатые Казановы, небось, даже тараканиха какая-нибудь умела так
завлекательно мотнуть ножкой, что у остальных тараканов делалось
сердцебиение. И только она одна, Виля, выпадала из этого сексуального мира,