"Юлия Шмуклер. Рассказы" - читать интересную книгу автора

беленькая дочка играла потрясающими дидактическими игрушками собственного
производства, развертывающимися и раскладывающимися в трех измерениях.
Через три года он, наконец, решился, отдал дочку в детский сад,
вздохнул облегченно-и отправил Геню на конференцию, делать доклад. Вот
какая это была конференция, и вот почему Генины знакомые глаза отводили,
когда наша парочка, с утра пораньше, прямо после завтрака, в кедах и шортах,
нахально проходила мимо зала заседаний и, сделав ручкой, лезла на очередную
вершину. Геня сорвалась с цепи, и, видя это нарастающее безумие, а также его
изменившееся, как бы проснувшееся лицо, ученые-биологи мало помалу
догадались, что перед ними не простая интрижка, а что-то вроде любви, и были
поражены, что такое еще случается в наше время. Существовало, правда,
течение, осуждающее этого матерого павиана, который воспользовался
неопытностью втюрившейся в него девочки, и представители этого направления
требовали напомнить об ответственности, пристыдить, просто поговорить,
наконец.
Провернуть это дело взялся верный ученик. Лева Розенцвайг, несмотря на
угрозу побоев и эпитет "говно" со стороны Вали Костюченко. У Левы были свои
интересы-накануне поездки шеф недвусмысленно заявил ему, что собирается в
Израиль, отчего Лева три ночи не спал, обсуждая это событие с мамой и тетей,
блеющими со страха-пока у тети не случился микроинсульт, и на Израиль было
наложено табу. Между тем Лева перестал писать диссертацию, волновался, бегал
и каждый день принимал новое решение: по четным, а также погожим дням он
понимал, что надо ехать с шефом, за которого наверняка будут просить
иностранные ученые и тогда он. Лева, тоже попадет в обойму; а по нечетным и
вообще, плохим дням, он понимал, что все это наваждение, миф, и
впереди-Биробиджан, как и предсказывала тетя. Хорошо было Вале Костюченко,
который, как русский, выбора не имел, угрюмо взирал на происходящее и
заканчивал автореферат. Леве тоже следовало писать-если бы только знать,
что шеф действительно решил оставаться, как следовало из его отношений с
этой неизвестно откуда свалившейся Геней; и, не в силах находиться дольше в
неизвестности, он как-то вечером продрался через кусты к тому месту, где они
всегда кантовались, чуть не свалившись по дороге в овраг, в котором можно
было свободно переломать себе ноги.
Они стояли, обнявшись, над обрывом, чуть-чуть покачиваясь, как бы лежа
вертикально; над ними, на твердых кристаллических небесах неправдоподобно
сверкали огромные горные звезды, закручиваясь хвостами, и глухо шумела
внизу, ворочая камни, река. Продрогши как следует, Лева, не осмелившись
потревожить шефа, который и в морду мог дать очень просто-он был
такой-полез обратно через кусты. Надо было срочно браться за
диссертацию-шеф оставался.
Шеф и сам так думал, когда звонил в дверь своей московской квартиры.
Жена встретила его, радостно смеясь.
- Ты ничего не знаешь, - закричала она. - Меня уже увольняют!
На предприятии, где она работала, подал один кандидат, и тогда она тоже
подала, чтобы создать, как она выразилась, целое дело.
- Зачем тебе дело? - спросил он тупо. Дело нужно было, чтобы на
Западе знали и боролись как следует: жена имела секретность.
- Нет у тебя никакой секретности,-взмолился он,- третья форма, это
же ерунда...
Но он уже знал, что все кончено; что дверь западни со скрежетом