"Юлия Шмуклер. Рассказы" - читать интересную книгу автора

тщательно отобранные красотки, с грудями самыми настоящими, не говоря уже о
всем прочем.
Куколки уходили домой с провожатыми, рискуя доносом; прочее быдло
перлось своим ходом - мальчики с мальчиками, девочки с девочками, чувствуя
себя так, будто мыла наелись. Мысль о сексуальных отношениях, изгоняемая в
дверь, лезла в окно с такой страшной силой, что стекла лопались. Женька
слышала обрывки странных разговоров, в которых упоминались свечи,
используемые не по назначению, и прочие фаллические предметы.
До учения ли было в подобных стесненных обстоятельствах? Ох нет, не до
учения. Вот тут на сцену являлась Женька - полкласса списывало у нее
математику, полкласса-французский. Женьку считали неподверженной мукам пола
- из-за сильной сублимации (она целый день играла на пианино), а также по
младости лет - она поступила сразу во второй класс. Уроками Женька почти не
занималась, оставаясь первой по всем предметам - это вызывало искреннее
восхищение. Ею гордились, как местной достопримечательностью; ее даже за
еврейку как бы не считали - прощали по доброте душевной.
Другое дело - Гликман. Гликман, выражаясь словами Гоголя, "сильно
означила свое жидовское присутствие в той стороне". Главный ее враг Зара
Моцоева, здоровенная дылда, осетинка, будучи в настроении, исполняла для
Гликман свой коронный номер:
"Старушка не спеша,
Дорожку перешла,
Ее остановил милиционер..."
При этом Зарема била себя ладонями по коленям и груди, как это делают в
ансамбле Игоря Моисеева. Часть слов она произносила по-осетински, поэтому
вместо "старушки" она пела "жарондыш", а вместо "дорожки" - тоже какую-то
чепуху, отчего получалось дико смешно, все просто со смеху падали.
"Ах, боже мой, -
пела Зара с еврейским акцентом, выпучивая глаза,
Я спешу домой,
Сегодня мой Абраша выходной!".
Гликман краснея, старалась убраться подальше. "Несу я курочку, Кусочек
уточки..." - не унималась злодейская Зара, преследуя ее - пока не являлась
учительница, или Женька. Женьку Зарема слушалась, потому как совершенно не
осознавала вреда списывания.
Собираясь уходить, Зарема крикнула со своего места Женьке.
- Сочинение до завтра даш?
У Заремы были трудности с русским.
Женька посмотрела на ее широкое, с низким лбом, по-восточному красивое
лицо и подумала, что Зарема на погром пойдет, более того - поведет. И вот
этой горилле, которая их через неделю душить будет, надо было кротко вложить
в пасть тетрадку, помочь обрубить собственные хитросплетенные фразы, чтобы
полученное филе вполне соответствовало Зареминому духу, не вызывало
подозрений. Многого Зара хотела, многого. Хотела четверку по русскому -
дядя тогда обещал устроить в Институт международных отношений. Дипломатом
хотела стать, посланником. Чтоб на приемах в длинном платье со шлейфом,
разговор по-французски. Где они с Раей будут в это время?
- Не могу, - впервые в жизни сказала Женька. - Рая просила.
Сердце у нее сильно билось, и на Зару она не смотрела. Зарема даже рот
открыла, потрясенная. Громадяне, слухайте! Законы товарищества нарушались,