"Эрик-Эмманюэль Шмитт. Дети Ноя" - читать интересную книгу автора

Мадемуазель Марсель, аптекарша, быстро затворила за нами дверь и велела
спуститься по ступенькам в погреб, скупо освещенный масляной лампой.
Дети всегда пугались мадемуазель Марсель, и теперь ей тоже не удалось
избежать обычного эффекта: когда она склонилась ко мне, я чуть не вскрикнул
от отвращения. То ли из-за полумрака, то ли из-за того, что лицо ее было
освещено снизу, но мадемуазель Марсель была похожа на что угодно, только не
на женщину, - скорее, картофелина на птичьем туловище. Ее лицо с крупными,
грубо слепленными чертами, с морщинистыми веками, темной изрытой кожей
походило на свежеокученный, и притом неловко, клубень; казалось,
крестьянская сапка прорубила тонкий рот, а две выпуклости превратила в
глаза; редкие волосы, седые у корней и рыжеватые по краям, свидетельствовали
о некотором произрастании, связанном, очевидно, с весной. Подавшись вперед,
на тонких ножках, с туловищем, состоявшим из одного живота, словно пузатая
малиновка, раздувшаяся от шеи до самой гузки, уперев руки в бедра и заведя
локти назад, будто готовясь взлететь, она уставилась на меня, вот-вот
готовая клюнуть.
- Еврей, конечно? - осведомилась она.
- Да, - отвечал отец Понс.
- Как тебя звать?
- Жозеф.
- Это хорошо. Не придется менять имя: оно и еврейское, и христианское.
Кто родители?
- Мама - Лея, папа - Микаэль.
- Я фамилию спрашиваю.
- Бернштейн.
- Хуже просто некуда! Бернштейн... Будешь Бертен. Я выправлю тебе
бумаги на имя Жозефа Бертена. Иди сюда, тебя надо сфотографировать.
В углу, перед картонным щитом, на котором было намалевано небо над
каким-то лесом, стоял табурет.
Отец Понс пригладил мне волосы, поправил одежду и велел смотреть в
аппарат - громоздкий деревянный ящик с черной гармошкой на треноге высотой
почти в человеческий рост.
В тот же миг в комнате полыхнула молния, такая резкая и необычная, что
я решил, будто мне это почудилось.
Пока я тер глаза, мадемуазель Марсель вставила в свою гармошку новую
пластинку, и световая вспышка повторилась.
- Еще! - попросил я.
- Нет, двух достаточно. Я проявлю их ночью. Вшей у тебя нет, надеюсь?
На, протри голову этой жидкостью. Парши тоже нет? В любом случае я тебя как
следует обработаю щеткой с серой. Что еще?... Короче, господин Понс, через
пару дней я вам его верну. Вас это устраивает?
- Меня это устраивает.
Зато это вовсе не устраивало меня: мысль о том, чтобы остаться с ней
наедине, наводила ужас. Но сказать такое я не посмел и вместо этого спросил:
- Почему ты говоришь "господин Понс"? Надо говорить "отец мой".
- Я говорю так, как считаю нужным. Господин Понс отлично знает, что я
терпеть не могу попов, всю жизнь не даю им спуску и от их облаток меня
просто тошнит. Я фармацевт, первая женщина-фармацевт во всей Бельгии! С
дипломом! Я училась, я занималась науками. Какой там "отец"!.. Пусть его