"Эрик-Эмманюэль Шмитт. Дети Ноя" - читать интересную книгу автора

другие так величают. К тому же господин Понс на меня не в обиде.
- Не в обиде, - подтвердил отец Понс, - я знаю, что вы добрая женщина.
Она заворчала, словно эпитет "добрая" слишком отдавал ризницей и
ладаном:
- Никакая я не добрая, просто справедливая. Не люблю попов, не люблю
евреев, не люблю немцев. Но я не могу допустить, чтобы трогали детей!
- Я знаю, что вы любите детей.
- Нет, детей я тоже не люблю. Но они же как-никак люди!
- Значит, вы все-таки любите людей!
- Слушайте, господин Понс, прекратите навязывать мне любовь к чему бы
то ни было! Типичные поповские штучки! Я не люблю никого и ничего. Моя
профессия - фармацевт, это значит не давать людям помереть раньше времени. Я
просто делаю свою работу, вот и все. Давайте проваливайте отсюда. Я вам
верну мальчишку в хорошем состоянии, обработанного, чистого и с такими
бумагами, чтобы эти мерзавцы оставили его в покое, черт побери!
Она развернулась и пошла прочь, не желая продолжать спор. Отец Понс
наклонился ко мне и с улыбкой шепнул:
- В деревне ее так и называют - Черт-Побери. Она бранится похлеще, чем
ее покойный отец-полковник.
Черт-Побери принесла мне поесть, постелила постель и тоном, не терпящим
возражений, приказала как следует отдохнуть. Засыпая, я против воли испытал
известное восхищение перед женщиной, у которой "черт побери" звучало столь
же естественно, как у других - "добрый день".

Я провел несколько дней в доме устрашающей мадемуазель Марсель. Каждый
вечер, после работы в своей аптеке, расположенной над погребом, она, нимало
не смущаясь моим присутствием, бесстыдно фабриковала для меня фальшивые
документы.
- Ничего, что я тебе дам не семь лет, а шесть?
- Мне вообще-то скоро восемь, - попытался возразить я.
- Стало быть, тебе шесть лет. Так надежнее. Неизвестно, сколько еще
продлится эта война. Лучше тебе стать взрослым как можно позже.
Когда мадемуазель Марсель задавала вопрос, отвечать на него было
бессмысленно, так как вопрос она задавала лишь самой себе и лишь от самой
себя ждала ответа.
- Будешь говорить, что твои родители умерли. Естественной смертью.
Ну-ка, от какой болезни они могли умереть?
- Живот болел?
- От гриппа! Острая форма гриппа. Повтори-ка мне свою историю.
Следует отдать ей справедливость: когда речь шла о пересказе того, что
сочинила она сама, мадемуазель Марсель все-таки прислушивалась к тому, что
ей говорили.
- Меня зовут Жозеф Бертен, мне шесть лет, я родился в Антверпене, мои
родители умерли прошлой зимой от гриппа.
- Хорошо. Вот тебе мятная пастилка.
Когда она бывала довольна мною, то вела себя как дрессировщик: бросала
конфету, которую я должен был поймать на лету.
Каждый день отец Понс заходил навестить нас, не скрывал, с какими
трудностями приходится ему сталкиваться в поисках подходящего для меня
убежища.