"Эрик-Эмманюэль Шмитт. Дети Ноя" - читать интересную книгу автора

И тогда, вглядываясь в звезды, которые напевали колыбельную на идиш, я
в последний раз уснул в маминых объятиях.

Мы так и не попрощались. Путаное стечение обстоятельств? Не исключено.
А может, родители поступили так вполне сознательно. Им наверняка хотелось
избежать этой тягостной сцены и уж тем более не навязывать ее мне... Нить
оборвалась так, что я этого даже не заметил: на следующий день, после обеда,
они куда-то ушли и больше не вернулись.
Всякий раз, когда я спрашивал у громадного графа и крохотной графини,
где находятся мои родители, ответ неизменно был один и тот же: "В надежном
месте".
Приходилось довольствоваться этим ответом, поскольку моя энергия
полностью уходила на освоение моей новой, благородной, жизни.
Если я не был занят исследованием углов и закоулков огромного дома,
если не наблюдал за работой служанок, чистивших столовое серебро,
вытряхивавших ковры или взбивавших подушки, то проводил целые часы в
гостиной в обществе графини, которая совершенствовала мой французский,
запрещая вставлять в разговор малейшее словечко на идиш. Я проявлял тем
большее усердие, поскольку за это меня закармливали пирожными и услаждали
мой слух фортепианными вальсами. А главное, я был убежден, что окончательное
обретение мною статуса благородного человека немыслимо без освоения этого
языка, пусть плоского, трудно произносимого, куда менее сочного и
красочного, чем мой родной, однако все же такого мягкого, размеренного и
изысканного.
В присутствии гостей я должен был называть графа и графиню "дядюшкой" и
"тетушкой", потому что они выдавали меня за одного из своих голландских
племянников.
Я уж чуть было и сам в это не поверил, когда однажды утром особняк был
оцеплен полицией.
- Полиция! Откройте! Полиция!
Какие-то люди яростно колотили в парадную дверь, звонка им было явно
недостаточно.
- Полиция! Откройте! Полиция!
Графиня ворвалась в мою комнату в одном шелковом халате, подхватила
меня на руки и отнесла в свою постель.
- Ничего не бойся, Жозеф, отвечай по-французски и говори то же, что и
я.
Пока полицейские поднимались по лестнице, она принялась читать мне
сказку, сидя в постели рядом со мной и, как и я, облокотившись на подушки,
как ни в чем не бывало.
Ворвавшись в спальню, полицейские в бешенстве уставились на нас.
- Вы скрываете у себя еврейскую семью!
- Ищите где хотите, - высокомерно ответила графиня, - можете перерыть
весь дом, простучать стены, взломать сундуки, залезть под все кровати - вы
ничего не найдете. Зато не позднее чем завтра, уж это я могу вам
гарантировать, вы обо мне услышите.
- Но, сударыня, к нам поступило сообщение.
Тут графиня, по-прежнему сидя в постели, стала возмущаться, что бог
знает чьи измышления могут приниматься на веру, затем предупредила, что дела
этого она так не оставит, что об этом узнают во дворце, потому что она