"Роберт Шмидт. Мрак над Токиорамой" - читать интересную книгу автора

потер пальцы и обхватил шершавую тсуки, чувствуя под кончиками сплетения
материала и деликатные выпуклости, в которых мекуги соединяли ее с
захватной частью клинка. Большим пальцем я оперся на тсубу, украшенную
летящим драконом, чье тело оплетало символы четырех стихий, и почувствовал
под оплеткой легкое углубление, явный знак того, что палец не раз уже
напирал на это самое место.
- Кото? - спросил я у телеведущего. Тот кивнул, то есть, у меня в
руках был меч, которому было не менее пятисот лет. Один из немногих,
которые еще остались в обращении. Я слыхал о шести экземплярах, которыми
пользовались в Лиге.
- Для меня это громадная честь, - склонился с уважением перед Юббеи,
после чего плавным движением вынул клинок из ножен. Он блестел, но я
прекрасно различал вьющиеся линии, образующие нерегулярные формы.
- Такой клинок, погруженный в воду горной речки, способен срезать
черешок цветка лотоса, плывущего по ее течению, - сказал ведущий. - Это
третий клинок Мусамару Йоши.
- И он же без каких-либо проблем способен разрубить человека от
ключицы до паха, - сказал я, повернувшись к нему. - Тот побледнел, хотя и
не перестал улыбаться. - Вынутая из ножен катана должна испить крови...
Юббеи сглотнул слюну настолько явно, что летающие над нашими головами
камеры обязательно должны были это заметить. Я вынул из кармана шелковый
платок и повернул клинок острием кверху. Быстрое движение большого пальца
оставило на металле алую полоску, которую я тут же стер платком.
Способность говорить вернулась к Бунтаро лишь после того, как меч опять
очутился в ножнах.
- С нынешнего дня Рюичи Кода является вторым левым Слоном клана Ота, -
триумфально заявил он в зрительный зал, который просто сошел с ума.
- Но чем же заслужил я столь ценный дай-сё? - спросил я, когда крики
восторга и песни несколько утихли.
- Убив предыдущего хозяина, - спокойно ответил Бунтаро.


??????
Ису полностью не оценил этого подарка. Он безразлично глядел на то,
как я тренируюсь в подвале, отрабатывая последовательные позиции, блоки и
удары. В последнее время он по-настоящему осоловел. Я этому особенно и не
удивлялся. Три месяца бездеятельности породили пролежни, которых он даже и
чувствовать не мог, автомед при каждой возможности нашпиговывал его
обезболивающими и подкрепляющими препаратами. Так что неподвижность и
одиночество свое сделали. А может это чувство безнадежности...
- Не беспокойся, - сказал я своему пленнику, закончив тренировку, -
долго это уже не потянется, максимум недели две. Завтра у меня первая
партия после длительного перерыва, а потом - ыина. Ты будешь свободен.
- Скорее, мертвый. - Он сказал это очень тихо, но я услышал.
- Смерть тоже является свободой, - ответил я, легонько надрезая кожу у
него на руке, прежде чем спрятать катану; скорее всего, он этого и не
почувствовал.
- Свободы... - повторил Ису и закрыл глаза.
Я уже повернулся, чтобы выйти, но тихое шипение заставило меня еще раз
глянуть на лежащего пленника.